Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек

Криспин Эдмунд

– Мистер Хоскинс, – обратился к нему Фен с мягкой строгостью в голосе, – я не стану спрашивать вас, почему вы посвящаете золотые часы вашей юности незаконному поглощению шерри, этого суррогата шартреза.

– Очень благодарен вам, сэр, – сказал юноша без особого смущения.

– Я только хотел бы спросить вас, – продолжал Фен, – не согласитесь ли вы оказать мне услугу?

Молодой человек моргнул и молча поклонился.

– Питаете ли вы интерес к романам Джейн Остен, мистер Хоскинс?

– Мне всегда казалось, сэр, – ответил мистер Хоскинс, – что женские персонажи

у нее обрисованы неудачно.

– Прекрасно, вы, должно быть, знакомы с ее творчеством, – заключил Фен с ухмылкой. – Вон там сидит меланхоличный, безобразный тип, который обожает Джейн Остен. Не могли бы вы задержать его там на часок или около того?

– Запросто, – согласился мистер Хоскинс с кроткой самонадеянностью. – Хотя, боюсь, перед этим я должен вернуться и проводить свою даму.

– Конечно, конечно, – поспешно произнес Фен.

Мистер Хоскинс снова поклонился, вернулся к бару и вскоре появился вновь, ведя Мириам к двери и что-то объясняя ей на ходу. Затем он ласково пожал ей руку, помахал вслед и вернулся к Фену.

– Скажите мне, мистер Хоскинс, – сказал Фен, внезапно охваченный бескорыстным любопытством, – как вы объясняете свой успех у женщин? Можете не отвечать, если мой вопрос кажется вам слишком бесцеремонным.

– Вовсе нет, – студент, казалось, был весьма польщен этим вопросом, – это на самом деле очень просто: я успокаиваю их и кормлю сладостями. Похоже, действует всегда безотказно.

– Вот как, – сказал Фен, несколько этим ошарашенный. – Хм, большое спасибо, мистер Хоскинс. А теперь, если вы вернетесь к бару… – И он рассказал юному мистеру, что следует делать.

Кадоган был только в восторге, когда мистер Хоскинс освободил его от дежурства. Когда они с Феном уходили из бара, тот и мистер Шарман уже беседовали самым дружеским образом.

– Ну что? Как идут дела? – спросил Кадоган, когда они вышли наружу. Его сознание было слегка затуманено пятью пинтами пива, но голова болела гораздо меньше.

Фен потащил его в конец коридора, где они уселись в два деревянных кресла, декорированных с легкой претензией на ассирийский стиль. Фен рассказал о телефонных разговорах.

– Нет, нет! – проворчал он, оборвав испуганный короткий возглас Кадогана по поводу мистера Россетера. – Я действительно не думаю, что он мог сделать это. – И он объяснил почему.

– Ты просто выгораживаешь его, – ответил Кадоган, – и только потому, что находишься в плену своих романтических фантазий насчет объявления в газете.

– Я постепенно приходил к этому выводу, – сердито возразил Фен. Он на некоторое время замолчал, разглядывая молодую расфуфыренную блондинку в мехах и на неимоверно высоких каблуках. – Потому что на самом деле между тем объявлением и мисс Снейт существует связь.

– И что же это может быть?

– Вот! – с каким-то показным торжеством Фен протянул книгу, которую держал в руках; при этом у него было такое выражение лица, как будто он представитель обвинения, готовый предъявить особо дискредитирующие доказательства. Кадоган разглядывал ее, не очень хорошо понимая, в чем дело. Это была «Книга нонсенса» Эдварда Лира. – Может быть, ты помнишь, – продолжал Фен, назидательно

помахивая указательным пальцем в воздухе, – что мисс Снейт интересовалась юмористическими стихами. А это, – тут он с многозначительным видом постучал пальцами по книге, – они и есть.

– Ты меня удивляешь.

– Да-да, и к тому же юмористические стихи самой высокой пробы, – Фен вдруг отказался от назидательной манеры и погрустнел. – Как ни странно, находятся люди, которые воображают, что Лир [265] был не способен придумать последние строки своих лимериков так, чтобы они отличались от первых, тогда как дело в том…

– Да, да, – сказал Кадоган нетерпеливо, доставая газетную вырезку из своей карманной книжечки, – понимаю, о чем ты: «Райд, Лидз, Уэст, Моулд, Берлин». Некий фантастический метод обозначать людей посредством лимериков.

265

Лир Э. (1812–1888) – английский поэт и художник, прославившийся сочинением лимериков, пятистрочных юмористических стихотворений, зарифмованных по схеме ААВВА, причем конец последней строки повторяет конец первой.

– Мм… – рылся в страницах Фен, – я смутно подозреваю, что наш мистер Шарман – один из персонажей. Вот: «Жил да был старикашка из Моулда, что ужасно терзался от холода; он купил душегрейку, на меху телогрейку, и не мучился больше от холода». На картинке он похож на какого-то круглого медведя. Ну как? Подходит?

– Да, но…

– Более того, мистер Шарман вступил в действительные права наследства прошлой ночью. Так же, как и другие, вероятно.

– Райд, Лидз, Уэст и Берлин.

– Совершенно верно. «Жил в Уэсте старик, что одет, – если помнишь, – был в лилового цвета жилет».

– А еще был, кажется, в Уэсте старик, что «к бессоннице страшной привык».

– Да, но о нем известно только, что его «излечили тем, что долго лупили». Это нам ничего не говорит, разве что посвящает в оригинальные медицинские методы.

– Эх, – помолчав, вздохнул Кадоган и подумал, что, пожалуй, выпил слишком много. – А как насчет Райда?

– «Молодая девица из Райда, – прочитал Фен, после недолгих поисков, – ненавидела остров Хоккайдо, но, из города Осака взяв пятнистого песика, с ним частенько гуляла по Райду». Да, неожиданная неприязнь к географической точке, но, боюсь, в качестве вещественной особой приметы здесь нам остаются только пятнистые песики.

– Остается еще Берлин.

– Да-да, вот: «Пожилой обитатель Берлина исхудал от подагры и сплина», – Фен впервые заколебался. – Все это звучит довольно дико, тебе не кажется?

– Ну тогда в чем заключается твоя идея?

– Я на самом деле пока и сам не знаю, – Фен задумался. – Вот довольно непрочная цепь совпадений: мисс Снейт – юмористические стихи – Россетер – объявление – наследство Шармана. Но, признаюсь, мне пришло на ум, что мистер Шарман и «другие», о которых он говорил, могли бы быть наследниками в том случае, если мисс Тарди не предъявила свои права.