Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек
Шрифт:
– А теперь, – отрывисто произнес Фен, – отвечайте на мои вопросы.
Вытянуть связный рассказ из мисс Уинкворт оказалось непросто, но в итоге общая картина выяснилась достаточно ясно. Она подтвердила то, что рассказал мистер Россетер о плане запугивания мисс Тарди, добавив к его рассказу парочку незначительных подробностей, но на вопрос, знакомы ли ей двое других мужчин, замешанных в это дело, отрицательно покачала головой.
– Они были в масках, – сказала она, – и я тоже. Мы пользовались именами, которые дала нам старуха.
– Как вы познакомились с мисс Снейт?
– Я медиум. Медиум-экстрасенс. Я обладаю способностями. Старушка хотела вступить в контакт с загробным миром, она
– Итак, бедное введенное в заблуждение создание оставило вам деньги за подделку эктоплазмы [298] ? Продолжайте. Вы владеете магазином на Иффли-роуд и еще одним на Банбери-роуд?
– Да.
– Это вы ответственны за смену ассортимента?
– Да, я перевезла игрушки с Банбери-роуд на Иффли-роуд на своей машине. Это было нетрудно. Мы сложили все продукты в задней части другого магазина и расставили игрушки по местам. Жалюзи были опущены на обоих магазинах, так что снаружи никто не мог заметить перемену.
298
Эктоплазма – в спиритической терминологии «загадочная субстанция», эманация медиума, позволяющая духам становиться видимыми на время спиритического сеанса.
– Знаешь, – сказал Фен, обращаясь к Кадогану, – в картине, как эти полоумные преступники таскают игрушки и продукты туда-сюда глубокой ночью, есть нечто глубоко комичное. Не могу не согласиться с Россетером: трудно вообразить себе большее ребячество, чем этот план.
– Но он сработал, не правда ли? – ядовито заметила женщина. – Полиция не поверила вашему другу, когда он рассказывал о своем драгоценном магазине игрушек.
– Это долго не действовало. Магазин игрушек, стоящий там, где стоит, не вызывает особых подозрений, но передвижной магазин… Право слово, тут все кричит о необходимости расследования. Кстати, как вы узнали о Кадогане и полиции?
– Мистер Россетер узнал об этом и сообщил мне по телефону.
– Понятно. А кто потом доставил игрушки на их прежнее место, в другой магазин?
– Тот же, кто избавился от тела.
– И кто же это?
– Я не знаю, – неожиданно ответила женщина. – Они тянули жребий…
– Что?
– Говорю вам: они тянули жребий. Это было опасное дело, и никто не хотел брать его на себя добровольно. Они тянули жребий.
– Это уже превращается из комедии в фарс, – сухо заметил Фен. – Впрочем, не то чтобы в этом не было ни грана смысла. И кто же вытащил роковую карту?
– Уговор был: не говорить остальным. Я не знаю. Тот, кто это делал, должен был вернуть игрушки на место. Я оставила машину и ключи от обоих магазинов. Машину должны были оставить в определенном месте – я нашла ее сегодня утром, а ключи вернули мне заказным письмом. Потом я ушла. Я не знаю, кто там оставался.
– В котором часу вы ушли?
– Кажется, в половине первого ночи.
– А! – воскликнул Фен. Он обернулся к Кадогану. – А ты ввалился in medias res [299] сразу же после. Должно быть, ты доставил «похитителю тел» пренеприятнейшую встряску.
299
В разгар действия (лат.).
– Да и он в долгу не остался, – проворчал Кадоган.
Они замолчали, когда официантка подошла убрать со стола чайную посуду и выдала им счет. Когда она удалилась, Фен спросил:
– Кто именно участвовал в этом деле?
– Я и мистер Россетер, а также двое мужчин под кличками Моулд и Берлин.
– Как они выглядели?
– Один, скажем так, коротышка, другой очень худой. И этот, второй, которого мы звали Берлин, был врач.
– Хорошо, – Фен стряхнул пепел с сигареты в ближайшее блюдце. – А теперь послушаем, что же на самом деле произошло.
Мисс Уинкворт принялась запираться:
– Я не хочу больше ни о чем рассказывать. Вы не можете меня заставить.
– Не можем? В таком случае пойдемте-ка в полицию. Уж у них-то вы живо разговоритесь.
– Я имею право…
– В любом нормальном обществе у преступника никаких прав не имеется. – Кадоган никогда до сих пор не слышал, чтобы Фен был так резок; ему открылась новая, незнакомая черта его характера. Хотя, может статься, он просто избрал такой метод для достижения своей цели? – Неужели вы думаете, что после вашего гнусного сговора с целью убийства глухой беспомощной женщины кто-нибудь озаботится защитой ваших прав? Лучше бы вам держаться от полиции подальше и не проверять, как они отнесутся к вашему появлению.
Мисс Уинкворт приложила носовой платок к своему толстому носу и высморкалась.
– Мы не хотели убивать ее, – сказала она.
– Но один из вас ее убил.
– Это не я, говорю вам! – так громко воскликнула она, что хозяин кафе уставился на нее.
– В этом разбираться предоставьте мне, – возразил Фен. – И говорите потише, если не хотите, чтобы об этом стало известно всему свету.
– Я… я… Вы ведь не допустите, чтобы у меня случились неприятности? Я ничего плохого ей не желала. Мы не собирались ее трогать, – тихо скулила она злобным голоском. – Мне… Мне кажется, было примерно четверть одиннадцатого, когда мы закончили перестановку в магазине. Потом мы все поднялись наверх. Мистер Россетер, Моулд и я прошли в задние комнаты, а мужчина по прозвищу Берлин остался встретить старую женщину. У него было забинтовано лицо, так что впоследствии никто бы не смог узнать его. За все отвечал мистер Россетер, он сказал, что сообщит нам, что и как делать. Мы платили ему за помощь.
Кадоган мысленно вернулся в тот темный, безобразный маленький домик: коридор с устланным линолеумом полом, где стоял шаткий столик, на котором он оставил свой фонарик, две спальни в задней части и две гостиные сразу у входа; крутые узкие ступеньки без ковра; запах пыли и ощущение этой пыли на кончиках пальцев; занавешенные окна, дешевый буфет и кожаные кресла; липкое тепло, приторный запах крови – и синее распухшее лицо трупа на полу…
– Затем девушка привела эту женщину и ушла. Верней, мы так думали, что ушла. Мы слышали, как мужчина по имени Берлин немного поговорил с ней, а потом он вернулся к нам. Затем мистер Россетер сказал, что ему нужно поговорить с ней, а мы должны подождать. Мне показалось это странным, потому что он был без маски, но я тогда промолчала. Прежде чем выйти, он велел нам разделиться и ждать в разных комнатах. Мужчина по имени Моулд спросил, зачем бы это могло понадобиться (он был пьян и агрессивен), но второй велел ему вести себя тихо и делать, что говорят. Он сказал, что они с мистером Россетером все обсудили и все идет точно по плану. Мне показалось, что мистер Россетер был несколько удивлен, но он кивнул. Берлин прошел в другую комнату у главного входа, а я осталась, где была, Моулд прошел во вторую спальню. Через некоторое время Берлин вернулся туда, где сидела я, а немного позже мистер Россетер…