Дело об императорском пингвине (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Я почувствовала себя так, будто мне подарили игрушку, а потом отобрали.
Показания психически больного человека, находящегося на излечении в Скворцова-Степанова, суд не станет принимать во внимание. Видя молниеносную смену выражений на моем лице, Спозаранник смилостивился:
– Не переживайте так, уважаемая.
Кто тебе сказал, что источник в "Скворечнике" и источник по "Нерпе" одно и то же лицо?- с этими словами главный расследователь, не снимая обуви, прошел на персидский ковер и по-хозяйски уселся в кресло.- Надеюсь, чашку кофе я заслужил?
Я покорно поплелась на кухню, еле сдерживая в себе желание поколебать уверенность
Эту фразу с изрядной долей сарказма я повторяла сама себе в понедельник. Я уже давно убедилась в том, что язык мой - враг мой. Стоит только сказать или даже подумать про себя о какой-нибудь гадости или пакости - так вот они, на блюдечке. Наши свидетели, добровольно согласившиеся выступить на процессе по "Нерпе", в суд не явились. Уже полчаса прошло с начала заседания, а их все не было.
Юристы "Нерпы" - импозантный седовласый мужчина в дорогом костюме, с аккуратно подстриженной бородкой и золотой оправой на носу, и бледный юноша, явно подражающий своему старшему товарищу,- бросали на меня весьма выразительные взгляды и понимающе ухмылялись. Эля Колмогорова в судейской мантии нетерпеливо постукивала карандашом по столу. Пикантность ситуации заключалась в том, что отсутствовал и Спозаранник, к которому у суда также имелись вопросы.
– Ну что, представитель Агентства "Золотая пуля", может, мы все-таки начнем заседание? Все мы люди занятые,- судья не выдержала томительного ожидания. А может, ей просто хотелось поскорее разделаться с нашим делом и уйти в отпуск - наш процесс был у нее последним.
Истцы с готовностью поднялись.
Я приготовилась держать оборону в одиночку, мысленно насылая все кары небесные на голову Спозаранника.
Речь представителей "Нерпы" была хорош о. подготовлена и содержала изрядную долю пафоса, суть которого сводилась к следующему. Недобросовестные журналисты воспользовались предоставленными им возможностями - а именно газетной площадью, чтобы опубликовать явно недостоверные сведения, к тому же жутко компрометирующие такую добропорядочную и известную компанию как "Нерпа". Журналисты "Золотой пули" пренебрегли своей профессиональной обязанностью проверить полученную информацию, что, на взгляд истцов, свидетельствует о заказном характере материала. Публикация же нанесла "Нерпе" огромный урон, выразившийся как в моральных страданиях работников предприятия, так и в убытках в хозяйственной деятельности фирмы - мол, некоторые контрагенты, прочитав статью, выразили желание расторгнуть контракты. По совокупности все эти страдания и потери пивоваренная компания "Нерпа" оценивает - ни больше, ни меньше - как в один миллион рублей, или почти 30 тысяч в долларовом эквиваленте.
– Вы позволите?- Я услышала за спиной голос Спозаранника. С уничтожающим взглядом я повернулась к вошедшему.
Глеб был бледен и немного взволнован. Колмогорова величаво кивнула, разрешив Спозараннику войти.
Насмешливо посмотрев на нашу пару, она продолжила заседание.
– Глеб, какого черта?!- зашипела я, забыв о сдержанности и чувстве собственного достоинства.- Где ты шляешься, где твои свидетели?
– Все плохо, Аня. Один из источников сейчас в кардиологической реанимации. Вчера ему позвонили. Жена сказала, что он с первых минут разговора схватился за сердце, а потом уже и говорить не мог. Так что пока даже неясно, кто звонил и по какому поводу. Но, учитывая сегодняшнее мероприятия, я не исключаю, что звонили наши друзья с "Нерпы".
– А второй что, тоже в реанимации?
– Почти. Он уже переходил через Невский к Караванной, когда его сбила какая-то иномарка. Водитель скрылся.
Очевидцев до кучи, но никто ничего внятного сказать не может. Ничего себе совпаденьице, да?
– Господи...- От мысли о том, что наша тяжба могла повлечь такие последствия, защемило сердце. Я на какое-то время даже перестала вслушиваться в то, что говорили в зале. Очнулась только тогда, когда Спозаранник, несмотря на мои предупреждения, в своей обычной "изысканной" манере сказал судье:
– Если бы ваша честь соизволила корректнее сформулировать вопрос, она бы получила и корректный ответ.
Все пропало. Колмогорова, не знакомая с манерой общения Глеба, не простит ему этого выпада. Так и есть, судья, несколько опешившая от наглости Спозаранника, наконец справилась с собой и отрезала:
– За оскорбление суда вы можете быть удалены из зала, уважаемый!
Масла в огонь подлили товарищи с "Нерпы":
– Ваша честь, складывается впечатление, что своими ходатайствами о вызове в суд мнимых свидетелей ответная сторона старается затянуть процесс. Мы ходатайствуем о дальнейшем рассмотрении дела.
Элеонора задумчиво посмотрела на меня и объявила:
– Перерыв на десять минут.
В коридоре, куда мы вышли на перерыв, юристы "Нерпы" демонстрировали нам превосходство. Седовласый даже позвонил кому-то по мобильному и оптимистично сказал:
– Все идет как нужно.
Выглянула секретарь:
– Заходите!
Я положила на стол судье ходатайство о переносе слушания на некоторое время, а вместе с ним и страничку, вырванную из ежедневника,- "Надо поговорить!". Бывшая однокурсница взглянула на записку, оценивающе окинула зал и известила:
– Перерыв до четверга.
Люди с "Нерпы" сидели в недоумении. Нет, все-таки у Эльки осталась совесть, пусть и подвергнутая частичной резекции. Тем же вечером мы с Колмогоровой встретились в "Идеальной чашке".
– Эля, скажи сразу, у нас нет никаких шансов?- я решила обойтись без экивоков.
– Вы, Аня, сами во всем виноваты. Аргументация у вас слабенькая, доказательственная база вообще никуда не годится. Как ты могла такой материал в номер пустить, не пойму...
А этот ваш хам, Спозаранник,- это же, прости Господи, прямая дискредитация Агентства. Куда только ваш Обнорский смотрит!- Все это Колмогорова выпалила сразу, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Я наши минусы сама знаю. Меня здесь больше волнует твой интерес в этом процессе. Между прочим, это видно невооруженным взглядом.
Колмогорова покраснела и, сбиваясь, сказала:
– За такие заявления, Лукошкина, отвечать нужно!
Я поняла, что мои слова задели однокурсницу за живое. Репутацией правдолюбки, приобретенной еще на курсе, Элеонора чрезвычайно гордилась. Потому и в судьи пошла - думала, они образец неподкупности и беспристрастности. В общем, наша встреча ничего не изменила. Разве что подтвердила мои подозрения относительно заинтересованности Колмоговорой. Был в этой встрече один большой минус - теперь мне Элька не простит, что я не только сама усомнилась в ее честности и принципиальности, но и рискнула высказать ей это в глаза.