Дело огня
Шрифт:
— Выкопается, — уверенно сказал Сайто, прихлебывая прохладный чай. Потом подумал и добавил: — Фукутё, а что, если этот… пытается вызвать дождь? Или наоборот?
— Возможно, — кивнул Хидзиката.
Он не следил за происходящим на сцене, его больше интересовали зрители. Разглядывать ложу напротив откровенно было нельзя, и если бы Кусака Гэндзуй [25] не выделялся среди людей как пятиярусная пагода среди прочих строений Киото, можно было бы и упустить из виду компанию мятежников.
25
Кусака Гэндзуй (1840–1864) — самурай из княжества Тёсю, еще один видный борец за императорскую реставрацию.
— Значит, этот длинный — Кусака?
Увы, знаменитый мятежник сидел за колонной, подпирающей галерею с ложами, и лица его разглядеть было нельзя. Впрочем, подумал Хидзиката, мысленно прикидывая ширину ссутуленных плеч рыцаря возрождения, в лицо его и не обязательно запоминать — с таким ростом он в любой толпе будет заметен.
— Кто с ним рядом? — спросил Хидзиката у гэйко-осведомительницы. Та, прикрывая рот веером, ответила:
— По левую руку — господин Миябэ из Кумамото. По правую — господин Ато Дзюнъитиро, вассал дайнагона Аоки. Тот, в накидке песочного цвета — Ёсида Тосимаро.
Господин Миябэ очень живо что-то втолковывал господину Ато, тот внимательно слушал, оба удачно развернулись боком к сцене, так что Хидзиката мог разглядеть их по меньшей мере в профиль. Ёсида же и вовсе чуть ли не лег на плечо своей гэйко [26] , и, со скучающим видом отвернувшись от сцены, рассматривал зал. Хидзиката благоразумно укрылся веером, Сайто поднес к губам чашку прохладного чая, глядя поверх рукава.
— Неприятный у них разговор, — заметил он, сделав два-три глотка.
26
То же, что и привычная нам гейша — но в Киото более принято именно это наименование.
Хидзиката улыбнулся. Действительно, хоть лицо господина Ато оставалось неподвижным, стиснутые на коленях руки говорили, что собеседника слушать ему не хочется. Что бы тот ни предлагал — он возражает, он против.
— Дайнагон — это звание или должность господина Аоки Мицуёси?
Умэко покосилась на него, словно не могла прверить, что столь невежественные люди бывают в природе.
— Господин Аоки Мицуёси — третий советник императорского двора, — проговорила она.
Хидзиката кивнул. Итак, доверенный человек одного из высших дворцовых чиновников встречается в театре с мятежниками, двое из которых возглавляют разыскные списки. Блестяще. Лучше не придумаешь.
— Где они остановились? — спросил он у Умэко. Та пожала плечами.
— Не знаю. Меня вызывали к ним в Тэрада-я, но в углу там лежали дорожные плащи. Живут они где-то в другом месте.
— Кто еще был в Тэрада-я? — спросил Хидзиката.
— Некий человек из Тоса, — Умэко подлила ему чаю. — О делах они при мне не говорили. Господин Кусака посадил меня на доску для го и одной рукой поднял к потолку.
— Однако, — восхищенно качнул головой Сайто.
Тут господам Кусаке и Ёсиде окончательно надоела пьеса — или, что вероятнее, беседа — и они направились к выходу, бесцеремонно задевая мечами сидящее в ложе купечество. Купечество старательно не замечало. На сцене мятежный принц упрекал отца-государя и его министров в равнодушии к судьбам простых людей. Хидзикате отчего-то сделалось смешно. Благо народа! Вечно они говорят о благе народа, и вечно поджигают крестьянские хижины, когда нужно осветить поле сражения…
— Идем, — шепнул он Сайто.
— А может, останемся? — командир третьей десятки смущенно кивнул на сцену. — Хоть узнаем, чем дело кончилось.
— До чего бы эти господа ни договаривались, они не договорились, — сказал Хидзиката.
— Да я про пьесу. Выкопался этот колдун или нет?
Умэко деликатно хохотнула в веер.
— Я вам потом расскажу, господин Сайто. Если захотите.
Втроем они вышли из театра и пошли вдоль набережной Камогавы. Реку уже почти не видно было меж камней — но журчание создавало хотя бы иллюзию прохлады.
— А хорошо бы и в самом деле вызвать дождь, — Сайто мечтательно запрокинул голову.
Умэко остановилась, раскинула руки, потом церемонно сложила их в молитвенном жесте и, поклонившись луне, громко продекламировала:
— О, перемены! Этот подсолнечный мир Так хочется мне На мир дождевых небес Взять и переменить!Многочисленные ночные гуляки одобрительно засвистели. Умэко смущенно подобрала подол и догнала мужчин.
— Увы, не получилось! — прощебетала она. — Видимо, я недостаточно прекрасна.
— Нет, госпожа, вы достаточно прекрасны, — из тени веранды ближайшего чайного дома показался аккуратно одетый плотно сбитый человек. Хидзикате просто-таки бросились в глаза гербы на его хаори: гербы дома Мори из княжества Тёсю.
— Господин Кацура? [27] — Умэко превосходно, как и подобает гэйко, владела лицом, но Хидзиката почувствовал, что она не только удивлена, но и напугана. — Какими судьбами?
27
Кацура Когоро, он же Кидо Коин, он же Кидо Такаёси — (1833–1877) — государственный деятель периода Бакумацу и Мэйдзи. Вместе с Окубо Тосимити и Сайго Такамори фактически создал новую Японию. В бытность свою мятежником прославился как «исчезающий Кацура» — за потрясающую способность просачиваться сквозь любые заслоны и избегать любых засад.
— Просто решил побродить вдоль реки, — чиновник неблагонадежного княжества учтиво поклонился Хидзикате. — Ужасная жара, не правда ли, господин фукутё?
— Не смею возражать, — ровно отозвался тот.
— А красота ваша, госпожа Умэко, никакому сомнению не подлежит, — словно в подтверждение своих слов Кацура обласкал гэйко взглядом. — Вам, чтобы вызвать дождь, не хватило иного.
— Чего же? — кокетливо улыбнулась Умэко.
— Веры, — серьезно ответил Кацура. — Вспомните, Оно-но Комати, прежде чем прочесть этот стих, раскрыла над собой зонт. Такова была сила ее веры, госпожа Умэко, что она ни мгновения не сомневалась: стоит ей дочитать — и пойдет дождь. Вера, господа, вера если не в небеса или добродетель — то хотя бы в свои силы. Вот чего нам не хватает.
Откланявшись, он собрался уходить. От стены отделилась еще одна тень — одетый в темное юноша. Совсем мальчик, лет семнадцать от силы.
Актер, виденный только что в роли служанки, в подметки ему не годился — а ведь то был хоть и начинающий, но уже прославленный оннагата Дайити, по которому сохла половина девушек столицы и почти все мужчины, увлекающиеся «южным ветром». Хидзиката отнюдь не считал себя уродом и не робел с женщинами, но тут он оторопел на миг, мысленно сопоставив увиденное, с тем, что мог разглядеть в маленьком бронзовом зеркале, когда брился. Да что там, рядом с этим мальчиком слегка поблекла и Умэко. Даже кошмарная варварская стрижка не могла испортить впечатления. Если парнишка обкорнался и оделся в вылинявшее старье за этим, то цели своей он не достиг: уродливая рама только подчеркивала красоту картины. Мальчика хотелось нарядить в старинные одежды и посадить на хинакадзари [28] , чтоб императора изображал.
28
Хинакадзари — многоярусная полка, на которой рассаживают кукол во время праздника Хина-мацури. На самом верхнем ярусе сидят куклы, изображающие императора и императрицу, как правило — красивые и дорогие.