Дело Уильяма Смита

Вентворт Патриция

У Уильяма родилась идея, как можно изменить тему разговора. Он сказал:

– Я присылал вам записку от миссис Солт по поводу новой помощницы в магазине.

Взгляд голубых глаз стал острее.

– Как она справляется? Я забыл ее имя.

– Мисс Эверзли. У нее хорошо получается. Но я поручил ей раскрашивать животных – она придает нужное выражение их глазам. Я придумал новое существо – Утку-Растяпу. Расходятся, как горячие пирожки. Но нам не удается делать их достаточно быстро, хотя четыре человека освобождены от других обязанностей ради этой работы. Поэтому мисс Эверзли действительно была мне очень нужна. Мисс Коул утверждает, что может управиться в магазине в одиночку, но на самом деле там нужна помощь.

Абель нахмурился.

– Меня не будет

еще по крайней мере две недели – мне нельзя переутомляться. Может, я и тогда не вернусь на работу. Если вам необходим помощник, найдите его, но я не собираюсь нанимать никого, кроме приличной молодой женщины. Раньше я говаривал: «Нанимаю только благочестивых», – но теперь я этого уже не требую. Подойдет и просто респектабельная, хорошо воспитанная девушка. Надеюсь, эта мисс Эверзли именно такая.

Кэтрин Эверзли возникла в воображении Уильяма-, возникла и засияла. С ее появлением в комнатах, казалось, становилось светлее. Так же озарила она и душу Уильяма. Он как бы со стороны услышал свои заверения, что мисс Эверзли скромна и хорошо воспитана. Это прозвучало как отрывок из незнакомой книги: о Кэтрин невозможно было говорить в таких выражениях. Самыми подходящими для нее были слова «любимая», «возлюбленная», «полная любви», а не «респектабельная» и «девушка с хорошим воспитанием». Говорить о ней так – будто рисовать райскую птицу серой краской.

Уильям вздохнул с облегчением, когда мистер Таттлкомб вернулся к теме завещания.

– Как я уже сказал, я немножко поразмышлял, лежа здесь. Мне пришло в голову, что теперь у тебя есть уверенность в завтрашнем дне и ты мог бы остепениться, подумать о семье. Сколько тебе исполнится?

– Уильяму Смиту будет двадцать девять. А мне – не знаю.

Мистер Таттлкомб помрачнел.

– Ладно, ладно, – проговорил он, – хватит об этом. Ты достаточно взрослый, чтобы жениться, и будет хорошо, если ты всерьез подумаешь об этом.

Уильям, разглядывая узор на ковре, ответил – отчасти Абелю, отчасти самому себе:

– Это довольно сложно, если не помнишь, кто ты на самом деле. Девушка имеет право знать, за кого выходит замуж.

Абель стукнул по матрасу кулаком.

– Она выйдет замуж за Уильяма Смита, порядочного человека с обеспеченным будущим, и он будет для нее прекрасным мужем. Каждая женщина была бы счастлива в таком браке!

Уильям поднял глаза.

– А если я был обручен или даже женат – об этом вы подумали, мистер Таттлкомб?

Абель побагровел и снова ударил по кровати.

– Уильям Смит не был женат, и ты не женат! Только не говори, что об этом можно забыть! Надеюсь, ты не лукавишь, впрочем я слишком хорошего мнения о тебе, чтобы допустить такое! Теперь ты меня послушай! Я много думал, и мне кажется, все очень просто. Если ты и в самом деле Уильям Смит не только по имени, ты просто один из тех, кто покинул дом молодым и вернулся обновленным, став лучше, чем был, но чувствуя, что отныне он – чужой в этом мире. По-моему, именно так случилось с тобой. У тебя нет близких родственников и друзей, а соседи не узнают тебя, потому что ты слегка изменился – и это естественно! А ты их не помнишь из-за потери памяти. Думаю, все так и есть, и нет здесь никакой тайны. Но просто чтобы учесть все варианты, допустим, будто ты – не Уильям Смит. Я уверен, что на это была воля Божья. Он забирает одного и дает другого. Если он нашел тебя где-то и вернул в мир под именем Уильяма Смита, у него была собственная цель, и не нам с тобой ей противиться.

Уильям был не в силах спорить с этим. Уважая теологические взгляды мистера Таттлкомба, но не собираясь во всем им следовать, он промолчал.

А Абель развивал свою мысль.

– Ты находишь свое место в мире и идешь дорогой, ведущей к Богу. Представь, если сейчас, после стольких лет, вдруг оказалось бы, что ты – другой человек. Каково бы тебе было? Шел сорок второй, когда Уильям Смит, пропавший без вести, нашелся. А если ты – не он, ты, значит, пропадал гораздо дольше! Да, если хорошенько поразмыслить, все так сложно! Например, у тебя были деньги – их ведь

получил кто-нибудь другой. Если у тебя была девушка, вряд ли она любила тебя так сильно, что до сих пор не вышла замуж. Ты не можешь вернуться и найти все вокруг неизменным, так не бывает. Если у тебя порез на пальце, он заживет, не может же он вечно болеть и кровоточить! То же и с твоей жизнью. Если раньше ты не был Уильямом Смитом, твое прежнее место все равно уже занято, ты там уже не нужен. Я понимаю это яснее, чем многое другое в этой жизни. Советую и тебе с этим смириться. Ты – Уильям Смит, и, если будет на то воля Господня, им и останешься.

В этот момент, к облегчению Уильяма, дверь открылась и вошла миссис Солт, несущая чашку с каким-то питьем. Внешне она была вылитый Абель, только в юбке, с тем же свежим цветом лица, голубыми глазами и кудрявыми седыми волосами. На ней было добротное черное платье с причудливым декоративным передником, купленным на художественной распродаже. К кружевному воротничку она прикалывала золотую брошь, украшенную бриллиантовой буквой «А».

– Мой брат достаточно наговорился, – заявила она, – Вам лучше уйти, мистер Смит.

Уильям поднялся.

Мистеру Таттлкомбу это не понравилось. Если бы он был одет и стоял на ногах, он бы не уступил Эбби. Но нога его все еще была в гипсе, и он не очень хорошо знал, где его брюки. Чувство собственного достоинства не позволяло протестовать впустую. Он злобно уставился на нее, но она не обратила внимания. Поставив чашку, Эбби взбила подушки, расправила складку на одеяле и покинула комнату, провожая Уильяма.

Кто-то стоял на средней площадке. Это была Эмили Солт, которая только на секунду выглянула из-за двери и сразу же, не сказав ни слова, беззвучно закрыла ее. И в этот раз, как и всегда, Уильяму удалось лишь мельком увидеть эту женщину. Он бывал в этом доме трижды, и всякий раз, приходил он или уходил, Эмили пристально разглядывала его – из-за угла в коридоре, поверх перил, из темноты дверного проема. Смит всегда успевал заметить только, что это высокая угловатая женщина с сутулыми плечами, длинными руками, бледным костлявым лицом с глубоко посаженными глазами, в мрачном похоронном одеянии. Он подумал, что Абель совершенно прав, предпочитая жить в комнатах над своим магазином, где хозяйничала миссис Бастабл. Женщина эта не умела готовить так хорошо, как Абигейль, но она была добродушной и энергичной, и, главное, при ней не было Эмили Солт. Абель очень любил сестру и был благодарен ей за помощь, но с Эмили он не мог смириться. Ему все сильнее хотелось попасть домой.

На лестнице миссис Солт сказала:

– Надеюсь, вы с ним не спорили, мистер Смит. Ему нельзя волноваться. Вам лучше не приходить три-четыре дня.

Когда они вошли в холл, Эбби на мгновение заколебалась, потом открыла дверь гостиной:

– Мне нужно сказать вам пару слов, пока вы не ушли.

Уильям пошел за ней, гадая, что же она хочет сказать. Гостиная была обставлена в викторианском стиле: яркий ковер, плюшевые портьеры, надежные, уютные кушетки и кресла, на потолке – светильник, предназначенный для газа, но позже приспособленный для электричества. Стены увешаны множеством увеличенных фотографий, гравюр и китайских орнаментов. Все вместе выглядело довольно нелепо и безвкусно. Комната целиком отражалась в большом зеркале в золоченой раме над камином. Вся эта обстановка была куплена к свадьбе родителей Мэтью Солта и досталась теперешним обитателям дома по наследству. Но Абигейль Солт заботливо пополняла коллекцию орнаментов всякий раз, когда ездила отдыхать или заходила в магазин брата.

Эбби закрыла дверь, пристально посмотрела на Уильяма и спросила:

– Мой брат обсуждал с вами свое завещание?

Как бы Уильям хотел, чтобы все они прекратили говорить о завещаниях! Он бы, конечно, не посмел заявить об этом, но его прямо-таки распирало от желания ответить ей именно так. Он чувствовал, как горят его щеки, хотя из-за природной бледности румянец не был заметен.

– Да, среди прочего он рассказал и об этом.

Лицо миссис Солт потемнело. Ее взгляд был пронзителен.