Дело в шляпе
Шрифт:
— Одним из потомков прежних официалов, которые тут работали. Он сумел докопаться до правды. Но, увы, он родился тогда, когда выход из петли был невозможен в принципе. Могу только посочувствовать ему, — Шеф снова вздохнул. — Самое страшное, что может случиться с разумным — это появление на свет не в свое время. Он хотел сделать дело, но не мог. Теперь его дело делают его потомки.
— То есть ты хочешь сказать, — медленно начал Фадан, — что вы всё, считай, спланировали заранее? И нас, и то, что к нам попадет диск, и…
— Ну, не
Бонни задумалась.
— Высших-то высших, но точно не Триединого, — заметила она. — Ему ведь невыгодно, что мы собрались, так?
— Верно, — покивала Ана. — Не думаю, что он этому рад. Но и помешать не может. Потому что, как мне кажется, ему тоже кто-то мешает. И, если честно, я понятия не имею, кто.
— Так уж и не имеешь, — ехидно заметила Бонни. — А как по мне, так имеешь. Но говорить не хочешь.
— Не хочу, — легко согласилась Ана. — Могу только одно сказать. Ваш мир любили не только мы пятеро.
— Ну, допустим… хорошо… — Аквист нахмурился. — Допустим, всё так и есть. Но что сейчас-то делать? Станция забита греванами, как каша зеленью, за нами охотятся, и могут поймать в любой момент. Как имитатор достать? И не только достать, его еще и в Красную Гору доставить нужно!
Шеф кивнул.
— Собственно, ответ уже есть, — сообщил он невозмутимо. — Когда… когда это всё происходило с нами, мы успели спрятать один… как бы так сказать…
— Да говори уж, как есть, — попросил Шини.
— Мы спрятали один корабль, малый саппорт, — вступила в разговор Ана. — В ваших летописях нет про него ни одного упоминания, равно как и про оружие, которым он оснащен, поэтому можно сделать вывод, что корабль так и не нашли. Пластинка, которую Остроухий дал Фадану — это активатор для корабля, его сердце и мозг. Если вы сумеете добыть корабль и оружие, вы с легкостью заберете со станции диски. И с такой же легкостью доставите их на место.
— Так Остроухий, выходит дело, про это знал?! — удивился Аквист.
— Видимо, знал, — подтвердила Ана. — Черт его вообще знает, чего он знает. Это программа транспортников, а Транспортная Сеть, по слухам, может быть даже старше, чем вся эта вселенная.
— Корабль? — вдруг дошло до Шини. — Шеф, ты предлагаешь нам доплыть до станции на корабле? Но там же нет реки.
— Ты идиот, — емко сообщил Шеф. — Саппорт — это межпланетник. Это космический корабль. Причем боевой.
— Ага, — только и сумел произнести Шини.
Ит закрыл блокнот, и посмотрел на спящего Фэба. Устал после операции? Как бы ни так. Фэб по трое суток может бегать, да еще и других будет строжить за лентяйство.
Если Фэб спит — значит, Фэб решил удрать. От проблем, от мыслей. От какой-то очень неприятной правды. «В любой непонятной ситуации ложись спать» — это как раз про Фэба. Фэб огорчен, Фэб расстроен, Фэб подавлен… Фэб спит. Зарывшись лицом в подушку, и натянув одеяло до ушей. Вот как сейчас.
— Эй, скъ`хара, — тихонько позвал Ит. — Ужинать пойдешь, или тебе сюда принести?
— Ммм… а скоро надо? — спросил Фэб из-под одеяла.
— Через полчасика.
— Тогда пойду, наверное. Возьму себя в руки, потом руки в ноги, и пойду.
— Хреново? — сочувственно спросил Ит.
— Примерно в той же степени, что и тебе. Ведь это ты в него стрелял в последний раз?
— Я, — покорно ответил Ит. — А то ты сам не понял.
— Понял, конечно. Плохо это, родной. А еще хуже то, что не сделай мы этого, нам было бы ничуть не лучше.
— Верно. Потому что не сделали, — согласился Ит. Положил блокнот на стол, пересел на кровать к Фэбу. — Знаешь, у меня такое ощущение, что мне опять тридцать три, и всё повторяется. Ну сколько можно? Мы вообще когда-нибудь вырастем?
Фэб усмехнулся. Выпростал из одеяла руку, щелкнул, причем весьма ощутимо, Ита по лбу.
— Никогда, — сообщил он. Сел. Оказывается, спал он в комбезе, спасибо, хоть ботинки снял. — Это было бы слишком скучно, вырасти. Ответ пришел?
— Берта сказала, что утром будет, — Ит тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и сообщил: — Фэб, там развеску Верке надо делать двадцать шестого, а рам для работ нет. А работа на городском конкурсе. И без рам никак.
— Мы когда вернемся? — нахмурился Фэб.
— Я так думаю, что девятнадцатого, — Ит потер висок. — До чего же проще с Дашкой! Не передать.
— Проще? — ухмыльнулся Фэб. — А бархатное платье кому спешно шили? Не Дарье ли?
— Так то платье, — пожал плечами Ит. — Не было бы платья, пошла бы в чем другом.
— И рыдала бы потом полночи, что была некрасивая, — заметил Фэб.
— На нее хоть мешок из-под картошки надень, она будет красивая, — усмехнулся Ит. — Для меня так и вообще самая красивая девочка на свете.
В комнату сунулся Скрипач.