Дело заикающегося епископа
Шрифт:
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Да, сэр.
— Но ведь вы были в это время страшно напуганы?
— Ну и что же?
— Вы едва соображали, что делаете? — Э… да.
— Вы пощупали пульс Браунли?
— Нет, сэр.
— А видеть вы его могли лишь при отраженном свете фар автомобиля?
— Да, сэр.
— Вы когда-нибудь изучали медицину?
— Нет, сэр.
— Сколько мертвых людей вы повидали за свою жизнь? Имеется в виду до того, как они были уложены в гроб?
Поколебавшись, Викслер ответил:
— Четверых.
— Кто-нибудь из них умер насильственной
— Нет, сэр.
— Таким образом, это была ваша первая встреча с человеком, в которого стреляли из пистолета?
— Да, сэр.
— И, однако же, вы присягаете, что этот человек был мертв, хотя вы даже не попытались проверить, так ли это на самом деле?
— Ну, если он и не был мертв, то определенно умирал. Кровь хлестала из всех ран.
— Так, так, возможно, умирал, а вовсе не умер?
— Допускаю.
— И, объявляя, что он «умирал», вы не основываете свои заявления ни на каких специальных медицинских познаниях, ни на прошлом опыте общения с людьми, умирающими от огнестрельных ранений?
— Для этого не надо обладать какими-то особыми познаниями!
— Неужели? Скажите, в вашем присутствии хотя бы один человек умер от огнестрельных ран?
— Нет, сэр.
— Полагаю, вам доводилось слышать о том, что иногда люди, получившие серьезные ранения, поправляются и даже не остаются калеками?
— Ну да, я слышал о таких вещах.
— Скажите, вы и теперь намереваетесь присягнуть, что этот человек умирал?
— Понимаете, я подумал, что он умирает.
— Скажите, как бы вы отнеслись к врачу, который бросил бы один-единственный взгляд на раненого человека при тусклом свете автомобильных фар, затем отвернулся от него и заявил, что этот человек или уже умер, или умирает, так что ему уже ничем не поможешь?
Викслер опустил голову.
— Вам бы понравился такой врач?
— Нет, сэр.
— Очевидно, вы ожидали бы, что вызванный вами врач пощупает пульс раненого, выслушает его сердце стетоскопом, поднесет на худой конец зеркальце к его губам. Ну и так далее?
— Да, сэр.
— Однако вы, увидев впервые человека, получившего пулевые ранения, берете на себя смелость сразу утверждать то, для чего опытному врачу, видавшему на своем веку множество аналогичных случаев, нужно произвести тщательную проверку. Почему вы так уверены в непогрешимости своих выводов?
— Нет, сэр, я в этом совершенно не уверен.
— Иными словами, вы не знаете, действительно ли этот человек умер?
— Не знаю.
— Или умирал?
— Я только знаю, что в него стреляли.
— Совершенно верно, — согласился Мейсон, — и это единственное, что вам известно?
— Понимаете, он свесился бесформенной неподвижной массой на сиденье, вся голова и одежда у него были в крови, вот я и подумал, что он…
— Теперь только в этом вы и можете присягнуть. Вы слышали звук выстрелов, подбежали к машине, увидели окровавленного человека, остальное вам неизвестно.
— Да, так все и было.
— Вы не знаете наверняка, умер ли он или нет?
— Не знаю.
— Знаете ли вы, что он умирал?
— Не знаю.
— Вы даже не можете сказать, каков был характер полученных им ран, то есть были ли они поверхностными или проникающими, с повреждением внутренних
— Нет, откуда мне знать? Я ведь его не осматривал.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон.
— У меня тоже, — сказал Шумейкер после недолгого раздумья.
— Вызывайте следующего свидетеля, — распорядился судья Нокс.
Шумейкер вызвал полицейского офицера, который поехал по телефонному вызову в порт.
Было подробно рассказано о том, как производились поиски на всей территории, как машина Браунли не была обнаружена и как, наконец, обнаружили кровавые следы на асфальте, которые привели их на набережную. О том, как нашли автомобиль в заливе и подняли наверх. Это действительно был автомобиль Ренволда К. Браунли. Что он был включен на малую скорость с ручным тормозом; проведенные позднее эксперименты показали, что в этом случае он мог передвигаться со скоростью 12,8 мили в час. О том, что на полу машины были найдены кольт тридцать второго калибра и несколько пустых гильз. Что из внутренней обшивки машины были извлечены две пули, одна из которых совершенно определенно не попала в жертву, на второй же имеются следы человеческой крови.
После этого судья Нокс объявил, что время показывает половину первого, что пора сделать перерыв, судебное заседание будет возобновлено в два часа.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отправились перекусить в маленький ресторанчик на Норд-Бродвее, где, как они знали, им удастся получить отдельную кабинку.
— Каково твое мнение, Пол? — спросил Мейсон.
— Насколько я понял, ты собираешься дать бой по вопросу о составе преступления?
— Да, я с самого начала делал на это ставку, надеясь, что это у меня получится, но я не был уверен, что Викслер мне подыграет. Я очень боялся, что он упрется на том, что Браунли был мертв. Ну а теперь, я надеюсь, мне удастся кое-чего Добиться в этом деле. Хотя бы отсрочки.
Дрейк кивнул.
— Я восхищался тем, как ты здорово ведешь перекрестный допрос, Перри. Под конец Викслер настолько перетрусил, что Шумейкер не осмелился задать ему дополнительные вопросы.
— Не будет ли защита абсолютно технической? — спросила Делла Стрит. — Вернее, теоретической?
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты совершенно права, вся моя зашита будет основана на положениях существующего закона. Однако ничего противозаконного в этом нет. Многих людей вешали за якобы совершенное ими убийство на основании косвенных улик. Позднее выяснялось, что предполагаемая жертва их преступления живет и здравствует, на ее жизнь никто и не покушался. Именно это и послужило основанием для введения некоторых дополнительных статей в законе, касающихся состава преступления. Состав преступления, или, по-латыни, корпус деликти, означает труп жертвы. Для того чтобы предъявить обвинение в убийстве, прокурор должен доказать, что в результате противозаконных действий Джулии Брэннер наступила смерть Ренволда Браунли, что именно она его убила. Как я понимаю, обвинение вознамерилось перешагнуть через барьер состава преступления, основываясь целиком на показаниях Викслера о том, что Браунли был мертв. Фактически же они не в состоянии доказать факт его смерти. И если только они не поостерегутся, я подловлю их.