Дело Зорге
Шрифт:
— С удовольствием! Скажите только какую. Она посмотрела на него.
— Не догадываетесь?
Ее критический взгляд, скользнувший по нему сверху вниз, смутил японца.
— Нет… не догадываюсь.
— Ну тогда я вам скажу, мой друг… Вы мне больше нравитесь в японском костюме. В хаори вы выглядите эффектнее.
Танака был восхищен: уж если она подала ему такой совет, то, значит, ей действительно небезразлично, как он выглядит. А это доказывает, что он нравится. Желая доставить ей удовольствие, он быстро направился в соседнюю комнату, отгороженную от гостиной лишь парчовой портьерой, чтобы переодеться.
— В конце концов, мы идем на японскую выставку, — продолжала Биргит. — Поэтому хотя бы один из нас должен быть одет по-японски. Кроме того… я хотела бы, чтобы люди, которые увидят нас, немного позавидовали мне.
— Не верю, — ответил он из соседней комнаты, — что такой красивой девушке нужен мужчина, чтобы вы-
215
звать чью-то записть. Особенно такой мужчина, как я… Я далеко не Аполлон…
Она подошла к портьере, которую он второпях задернул лишь наполовину.
— Обидно, когда мужчины понимают женщин неправильно, — сказала она через портьеру. — Неужели вы думаете, что мне может понравиться мужчина только потому, что у него красивое лицо, широкие плечи и рост метр восемьдесят? Чепуха! Надеюсь, вы, человек интеллигентный, так не думаете?
Танака, который уже снял смокинг и бросил его на стоявшее около портьеры кресло, поспешил ее заверить, что о ней у него никогда не сложится такое же мнение, как о других женщинах.
Она заглянула к нему в комнату и, сделав вид, что эта тема ее очень занимает, продолжала:
— Как правило, дорогой, интеллигентные женщины предпочитают общество умных мужчин. Мужчина, обладающий умом и силой воли, завоюет сердце любой женщины. И наоборот, даже на короля красоты женщина не обратит серьезного внимания, если он глуп и не имеет положения в обществе.
Хотя ее слова доставляли Танаке большое удовольствие, все же он не рискнул показаться ей в эластичном поясе, стягивающем его выпиравшее брюшко. Подумав про себя, что неплохо быть и красивым, и умным, Танака, подхватив свою японскую одежду, счел за благо ретироваться в ванную.
— Вы, пожалуй, правы, — говорил он из ванной, дверь которой осталась полуоткрытой. — Этим, видимо, можно объяснить, почему даже очень красивые женщины часто связывают свою судьбу с безобразными мужчинами.
— Разумеется, — согласилась она и быстро подошла к креслу, на котором лежал его смокинг. — Могут быть, конечно, и другие причины, но это уже не те, о которых следует говорить. Например, иные женщины не замечают безобразия или даже уродства мужчины потому, что слишком ослеплены его деньгами!
Она слышала, как Танака сбросил одежду, и решила, что наступил момент, когда удобнее всего вынуть из внутреннего кармана смокинга желанную бумажку.
— Я согласен с вами, моя умница, — доносился из ванной его голос, — но, к счастью, это бывает не всегда так. Вы знаете профессора Мацумото? Он в академии истории искусств…
Сначала она попала не в тот карман, но затем нашла нужный. Вот наконец документ, от которого зависит жизнь Рихарда и ее.
— Да… Вы имеете в виду знаменитого историка? Она вынула конверт и прижала к груди.
— Да… — подтвердил Танака. — Он действительно очень видный ученый. Возможно, даже самый крупный специалист в области исследования древнего искусства.
Биргит держала конверт в руках; теперь оставалось вынуть из него листок.
— Каков у него доход, вы, видимо, знаете. Его едва хватает на жизнь, а большего заработать этот человек не может.
Она достала записку и быстро прочитала ее. На листке было всего две строчки.
— Если бы вы знали, как он уродлив, этот Мацумото!… Он похож на мокрую ворону. — Танака, довольный своим метким сравнением, громко засмеялся.
Биргит перечитала записку еще раз. — И все же он женился на самой красивой девушке.
Японии, — продолжал Танака. — Без преувеличения, если бы она захотела, то могла бы выйти замуж за любого принца.
Теперь нужно как следует запомнить содержание записки. Главное — не перепутать дату и время!
— Значит, это была настоящая любовь, — заключил Танака, входя. — Но что с вами, дорогая? Почему вы вдруг отвернулись? Посмотрите же на меня!
Записка была в руке! Биргит судорожно сунула ее I в вырез платья. К счастью, японец ничего не заметил. ' Опустить сразу же руку она не могла: такое движение I показалось бы ему подозрительным. Поэтому она сделала! вид, что поправляет платье.
— Ну, теперь вы довольны мной, милая Биргит?
Она внимательно осмотрела его. Танака был одет с большим вкусом.
— Да… Вы выглядите великолепно, мой друг! — восторженно проговорила она. — Теперь все женщины будут на вас оглядываться. И все же я бы посоветовала… Но… впрочем, это не так важно…
— О нет!.. Важно, очень важно… Скажите, что мне еще сделать?
— Мне кажется, следовало бы немного изменить прическу. Может, не нужно зачесывать волосы так прямо…
216
217
Если уложить их чуть-чуть в сторону, вы выглядели бы значительно моложе.
Серьезность, с которой она отнеслась к его внешности, польстила Танаке.
— Конечно… Если вы так думаете, дорогая… Я сейчас же сделаю так, как вы советуете.
Он вернулся в ванную. Биргит слышала, как Танака взял расческу и щетку…
«Не сдали бы нервы… сейчас… в последний момент!» — со страхом подумала Биргит. Руки ее дрожали так сильно, что едва держали конверт и записку. Она стиснула зубы и усилием воли заставила себя успокоиться. Еще раз взглянув на записку, Биргит вложила ее в конверт и сунула его в карман смокинга. Когда Танака вернулся в гостиную, она, полностью успокоившись, встретила его приветливой улыбкой.
— Ну, как вы находите меня? — спросил сияющий Танака. — Теперь я вам нравлюсь?
Сев на ручку кресла, она окинула его оценивающим взглядом и, одобрительно кивнув, сказала:
— Вы великолепны, Сабуро! Но пойдемте же наконец!
— Мы пойдем. Но не раньше, чем я поблагодарю вас за добрые советы.
Он хотел снова ее обнять, но она увернулась.
— Прошу вас, дорогой, не надо…
— Вы правы, но позвольте мне поцеловать хотя бы край вашего платья?
Он нагнулся и поцеловал ее платье.