Дело Зорге
Шрифт:
Равенсбург покачал головой.
— Понятия не имею, как эта вещь могла попасть в мой сейф. Если пленка лежала у меня, я должен был ее видеть!
— Давайте пройдем в проекционную, — предложил советник. — Вы не возражаете, господин полковник?
Одзаки отрицательно покачал головой. Вид у него был скорее подавленный, чем заинтересованный.
— Экран вчера не снимали? — спросил советник Мертенса.
— Нет, не снимали. И аппарат на месте. Вшестером они направились по узкому коридору во внутренние помещения, где располагались архив и библиотека посольства.
В проекционной Мертенс включил свет и задернул окна темными гардинами. Богнер подал ему пленку. Размер ее был обычным, и она хорошо подходила к проекционному аппарату.
— Разрешите выключить свет? — спросил Мертенс. Хотя на экране уже высветился первый кадр, никто еще не сел на место.
Мертенс навел на резкость.
— Вот так… Теперь хорошо… Резче не будет.
— Шрифт японский, — констатировал Богнер, хотя он мог этого и не говорить — каждый видел это сам.
— Но, с другой стороны, — сказал Равенсбург, — ясно видны тактические условные знаки, принятые у военных. Черт возьми, как попала эта пленка в мой сейф?
— А что скажет полковник Одзаки? — прозвучал в темноте вопрос Богнера.
— Разрешите мне сначала просмотреть всю пленку до конца, — попросил японец.
— Конечно, конечно! Пожалуйста, господин Мертенс, показывайте дальше.
Кадр за кадром появлялся на экране, и непосвященному человеку они могли бы показаться почти одинаковыми. Но сотрудники посольства сразу поняли, что это копии военных документов. Текст, написанный по-японски, иллюстрировался тактическими знаками.
— Последний кадр, — объявил Мертенс.
— Ну как, господин полковник, — снова спросил советник, — есть в этих кадрах что-нибудь интересное для вас?
— Да-а… — протянул Одзаки. — На тридцати четырех кадрах этой пленки полностью показаны организация, дислокация и вооружение нашей Квантунской армии. Тут засняты документы, представляющие собой военную тайну особой важности. Лишь высшие чины императорского генерального штаба имеют доступ к ним. Человека, сумевшего пробраться к этим документам и снявшего с них фотокопии мы как раз и ищем.
— Включите, пожалуйста, свет! — взволнованно крикнул Эбнер.
Когда в комнате зажегся свет, он отыскал глазами Равенсбурга и посмотрел на него так, что тот готов был провалиться сквозь землю.
Молодой человек только сейчас осознал, в каком положении он оказался.
— Вы мне не верите?.. Не верите?.. Но ведь это же абсурд! Просто недоразумение…
Рихард Зорге, который умел быстро ориентироваться в любой обстановке, дал Мертенсу и Богнеру знак, чтобы те встали у окон. Сам же направился к двери, чтобы в случае, если пойманный с поличным Равенсбург попытается бежать, схватить его.
— Равенсбург, у кого еще, кроме вас, был ключ от вашего сейфа? — спросил советник.
— Ни у кого. О существовании второго ключа мне ничего не известно. До сих пор не было ничего известно.
— Не можете ли вы объяснить нам, каким образом эта пленка попала в ваш сейф? Кто мог ее туда положить? Кроме вас?
Равенсбург неопределенно пожал плечами.
— Откуда мне знать? Могу только дать вам слово, что эту пленку вижу впервые. Она ни разу не попадалась мне на глаза. Ключ от сейфа я всегда носил с собой и никогда, нигде не оставлял его.
Полковник Одзаки сделал шаг вперед и с сочувствием посмотрел на обескураженного Равенсбурга.
— Подумайте, пожалуйста, кто мог положить эту пленку в ваш сейф? У вас, конечно, есть какие-нибудь подозрения?
Лицо Равенсбурга медленно меняло окраску. Он обернулся и, обведя глазами безмолвные лица сотрудников, остановил свой взгляд на стоящем у двери докторе Зорге.
— Да. Я знаю, кто это сделал, Одзаки-сан. Предатель — Рихард Зорге.
Равенсбург вытянул руку и пальцем показал на пресс-атташе.
Но Зорге был готов к этому. Он лишь пожал плечами и презрительно опустил уголки губ.
— До сих пор вы мне были только неприятны, Равенсбург, — спокойно ответил он. — А теперь противны!
Фон Эбнер вышел из себя:
— И это все ваши оправдания, Равенсбург? Значит, вы можете только обвинить кого-то другого, а по существу сказать вам нечего?
Равенсбург чувствовал, что никто в его вину не верит, и в то же время понимал, что попал в ловко расставленную ловушку, выбраться из которой вряд ли удастся.
— Что еще могу сказать? Могу только поклясться, что этой пленки никогда не видел. Этот предатель, — он кивнул в сторону Зорге, — умышленно положил ее в мой сейф, чтобы отвести от себя подозрения. Господин Зорге хорошо знает, что его давно подозревают. Я не хотел верить этому, но теперь...
Советник прервал его.
— Вы не имеете права обвинять доктора Зорге, Равенсбург. Этот поступок говорит не в вашу пользу и еще больше осложняет дело. Что делать, посол решит сам. Разумеется, об этом случае будет сообщено в Берлин. Фон Эбнер вытер рукой влажный лоб. Многое повидал на своем веку старый дипломат, но такого,— такого переживать еще не приходилось. Кто знает, как может обернуться это дело!
— Дорогой Богнер, у меня к вам убедительная просьба, проводите, пожалуйста, господина Равенсбурга на квартиру и будьте все время с ним. Надеюсь, скоро мы узнаем, чтб предпринять дальше.
Расстроенный, он как-то нерешительно подошел к Одзаки.
— Не знаю, что вам и сказать, господин полковник. Во всяком случае, вы можете быть довольны, что предателем оказался не японец.
Полковник поклонился.
— Да… Предатель теперь известен, господин советник. Но он еще не обезврежен. Разрешите мне лично поблагодарить его превосходительство Тратта за содействие, оказанное посольством.