Дем Санд. Странствия меча
Шрифт:
Князь заметно побледнел и плотно сжал губы, словно боясь, что некие слова вырвутся против воли. Я отпустила гриву коня и быстро подошла к эльфу, встав чуть не вплотную. Ростом я ему не уступала, так что могла смотреть глаза в глаза.
– Вы… Это Вы, Агест аэп'Нури Кхаап, другая ветка королевского рода! – Я не спрашивала, а утверждала. – В случае гибели прямого владыки или наследника престола, всегда есть другие семьи, прямые потомки Первых! И именно они, в случае кризиса, садятся на престол и подтверждают драконью присягу!..
– Восхитительно, – сухо отозвался князь. – Вот здесь я Вас недооценил, Дем
– А в чем проблема? – искренне удивилась я. – Королевство на грани анархии, принц сгинул, драконы на взводе… Да Вас на руках понесут на трон! И что-то мне подсказывает, что Вы будете править отнюдь не хуже предыдущей ветки Hen Ichanel, никто и возражать особо не станет.
– Я принес Клятву Верного Сердца! – громко, едва не на грани крика произнес Агест, расправив плечи и начав вдруг излучать внутреннюю силу и властность. – Мой род из поколения в поколение искренне служит владыкам Dol Zarhalet, и в отличие от Младших и людей, мы не забыли, что такое верность!
Я не отшатнулась, хотя сейчас его глаза полыхали яростным небесно-голубым огнем. А ведь он не лицемерит, этот гордый князь, потомок какой-то младшей королевской ветки. И он искренне прилагает усилия, чтобы найти непутевого наследника престола. Он наступил на горло своей гордости Hen Ichanel и обращается сейчас за помощью к безродной наемнице, перекати-поле, человеку (хотя вот последнее утверждение весьма и весьма спорный момент). А я-то уж думала, что это типичная для королевского дома интрига: убрать одного наследника, выждать время и занять опустевший трон во избежание всяких последствий. Потом отправить на поиски никому неизвестного наемника, владеющего меж тем загадочной магией и навыками Ведьмаков, чтобы тот окончательно разобрался с «пропажей».
– Ну, хорошо, была не права в выводе, признаю, – отступив на шаг, примирительно сказала я. – Вы искренне хотите вернуть принца Дэйшу живым и невредимым. Поэтому каким-то образом вышли на меня, поскольку моя магия может противодействовать чарам Teh Mishkare… Кстати, предположите хотя бы, почему они-то так против молодого наследника? И что с той самой королевской регалией? Её пропажа так же влияет на ход событий?
Агест помолчал, все еще напряженный. Взгляд его буравил меня, так что даже хотелось невольно потереть то место, куда он так смотрел: в точку над межбровием. Дыру он, что ли, хотел там прожечь и мысли мои прочесть?! Наконец, эльф моргнул и посмотрел в сторону. Заговорил он явно нехотя, тяжело роняя слова:
– Регалия… Драконий Манок сам вернется через пять дней во дворец. Именно с его помощью созывают Глав Драконьих кланов, к нему они прикасаются, возобновляя узы договора… Королевской регалии безразлично, из какой именно семьи прямых наследников Hen Ichanel будет принявший корону. Поэтому за неё я беспокоюсь гораздо меньше. Почему Ведьмачьи отказываются помогать… Могу только догадываться.
– Прелестно, – только и смогла сказать я, потирая-таки рукой лоб. – То есть, в связи с тем, что – как Вы сказали? Манок? – вполне самостоятельно возвращается во дворец, через пять дней у Вас, при худшем раскладе, не остается выбора, и Вы становитесь новым королем Dol Zarhalet, дабы драконы не взбесились… Мда… Выбор невелик!
Агест мрачно кивнул и тронул алмазный кулон у себя на груди. Камень на мгновение вспыхнул внутренним огнем, показавшимся мне весьма тревожным. Я сделала несколько шагов вперед и назад, размышляя.
– И Вы в отчаянии, – заговорила я спустя какое-то время. – Вы полагаете, что, я смогу выследить Дэйшу наэ'Тиэ и доставить его в срок в ваши земли, поскольку, по Вашему замечанию, моя магия схожа с магией Teh Mishkare… А если я откажусь? Какая мне разница, кто будет сидеть на эльфийском престоле? Быть может, Вы окажетесь лучшей кандидатурой, Высокородный. Не зря же Ведьмачьи так упираются в том, чтобы присоединиться к поискам.
– Вы получите высочайшую награду, – бесцветным голосом отозвался Агест.
– Да никакая награда не стоит того, чтобы вставать поперек пути Teh Mishkare, – довольно грубо ответила я, и это было чистой правдой. – Вряд ли мне позволят по завершению всей этой авантюры остаться в пределах королевства, а уж вне его Ведьмаки мне жизни не дадут. Нет уж, кушайте сами!
– Я уповал на Вашу честь, Дем Санд, – тихо произнес князь. – Или на Вашу жадность, ведь награда бы исчислялась в алмазных ата26. Ожерелье в дюжину дисков чистейших драконьих алмазов.
Вот тут у меня, что называется, в зобу дыханье сперло. Я оцепенела. Агест только что назвал мне цену, на которую можно было купить земли под свое собственное королевство! От количества нулей, в перерасчете на известные мне денежные единицы, голова кругом пошла. Я даже оперлась на найтмара, решившего обнюхать какой-то ажурный вазон возле парапета, поэтому подошедшего поближе. Разумность и чувство самосохранения стали на пути приступа алчности. Я справилась с дыханием, четко сознавая, что такую сумму мне не предложит никто и никогда, и решительно ответила:
– Никакие алмазы не помогут мне откупиться от Teh Mishkare. Я сожалею, что у Вас сложилась такая сложная ситуация, князь, но я отказываюсь.
Он посмотрел на меня с плохо скрываемым разочарованием. Опустил на мгновение глаза на ножны моего меча и почти шепотом уже сказал:
– А меч Ваш чист, и я надеялся… – Потом перевел взор на мое лицо. – Посмотрите на свою грудь, Дем Санд.
– Прошу прощения? – опешила я.
– Посмотрите на Вашу грудь, – повторил эльф, лицом становясь непроницаемее камня, из которого сложены стены дворца. – Вам придется помочь нам.
Я растеряно моргнула раз, другой. Буцефал тем часом потянулся носом ко мне, принюхался и тревожно захрапел, кося на меня серебряным глазом. Его реакция заставила меня торопливо раздергать шнуровку жилета и оттянуть ворот рубахи. От увиденного за пазухой у меня окаменели мышцы лица. Прямо из тела, чуть левее от середины груди, вырастал… цветок ириса, приникая венчиком и стеблем к коже. Был он гораздо меньше натурального цветка и выполнен из золота и синего самоцвета. Эдакая брошка, приколотая прямо к плоти.