Демагоги, пастухи и герои

Сакадынский Сергей

Знать, возглавившая возникшие в VII-VIII вв. локальные племенные объединения, не только сосредоточила в своих руках серьёзную экономическую, политическую, идеологическую власть, но и создавала адекватные этой власти новые административные формы. Можно предполагать, что возвышение этой знати в VII-VIII вв. сопровождалось нарастанием напряжённости в отношениях между хёвдингами и свободными общинниками. Очевидным показателем этого конфликта была эмиграция населения из Норвегии на острова Северной Атлантики и начавшееся в VI-VII вв. движение шведов на Аландские острова и восточный берег Ботнического залива.

Подчинение свободных общинников осуществляется, в основном, силовыми методами. Стратегически этот метод прост – лишить большинство

свободного населения оружия и возможности защищаться, а своё окружение наоборот усиленно вооружить. Конунги собирают вокруг себя вооружённых людей, первоначально членов рода, а затем и всех тех, кто готов был сделать войну своей профессией. Так формируется «хирд» – дружина вождя, – как альтернатива и одновременно оппозиция ледунгу – ополчению свободных бондов. Преимуществf «хирд» налицо – свободные от занятий сельским хозяйством воины постоянно совершенствуются в воинском искусстве и всегда готовы взяться за меч, в отличие от крестьян-бондов, которые берутся за оружие только в случае возникновения военной угрозы.

Основой существования королевской власти и подчиненной ей вооруженной силы – в буквальном смысле одним из источников ее пропитания – на раннем этапе стала вейцла. Первоначально – это пир, который бонды периодически устраивали в честь своего местного хёвдинга, но затем вейцла стала исключительно королевской прерогативой, которой конунг либо пользовался сам, либо мог пожаловать кому-то из своих приближенных. Со времен Харальда Харфагра конунги с дружиной регулярно разъезжали по стране, и население каждой местности обязано было к указанному времени доставить строго регламентированное количество продуктов. Численность дружины постепенно возрастала: при Олаве Святом (в 1016 г.) она возросла от 60 до 100 дружинников, затем превысила этот порог. Олав Тихий (1066-1093 гг.) возил с собою уже 240 человек.

Таким образом, преследовались и достигались две цели. Конунг ездил по стране со своими воинами, и это было демонстрацией силы: конунг, таким образом, показывал, что у него есть возможность защитить своих подданный и также есть возможность в случае необходимости подавить их недовольство. В то же время кормить такую ораву за чужой счёт было весьма выгодно, тем более что отъезд сопровождался вручением подарков, опять же в натуральной форме – ремесленных изделий, мехов или продуктов.

Правящая элита, формирующаяся и объединяющаяся вокруг конунга, существовала во многом за счет ресурсов крестьянского хозяйства бондов, вейцла послужила специфической организационной формой выкачивания из крестьянского хозяйства производимого им избыточного продукта, первоначально – в виде натуральных поставок для королевских пиров.

Аналогичные обычаи существовали и у других народов. Например, Генрих II Плантагенет, весьма прогрессивный монарх, всё время, не занятое войной, проводил, разъезжая по стране и пируя в замках своих вассалов.

Феодальная система была в принципе несовместима с современной идеей централизованного всеобщего подоходного налогообложения; вассал был обязан сюзерену военной службой, может быть, разовыми выплатами по случаю посвящения в рыцари или женитьбы сына сюзерена и т.д., но не постоянной уплатой налогов [25] со своих владений. Король должен был, кроме этих преимущественно неденежных феодальных обязанностей своих вассалов, довольствоваться доходами со своего собственного домена и различными косвенными доходами, преимущественно от таможен и выпуска монет, а также нерегулярными поступлениями от выморочного имущества, судебных пошлин и т. д.

Западноевропейские короли прилагали большие усилия, чтобы разными, часто обходными путями ввести подоходный налог для всех подданных (например, посредством принудительной замены военной службы в феодальном ополчении на денежные выплаты, так называемые "щитовые деньги").

Усложнение социальной иерархии общества сопровождает усиление власти вождей – теперь между знатью и рабами образуется многоступенчатая

лестница, состоящая из зависимых, независимых и полузависимых субъектов феодального права, связанных друг с другом системой сложных иерархических отношений.

Феодализм, если рассматривать его сквозь призму сложившихся стереотипов, имеет следующие отличительные черты, в несколько изменённом виде сохранившиеся и в современном обществе.

Первое – приоритет статуса. Роль статуса в классическом феодализме огромна, и бедный дворянин – это все равно дворянин. Главный ресурс феодалов – влияние, способность «решать вопросы». Разумеется, приобретается этот ресурс в политической сфере. В силу этого в феодальном обществе положение рождает богатство, а не наоборот. Второе – замысловатые и запутанные отношения лояльности, по сути, система личных связей. Основа классического феодализма – оммаж, совокупность процедур, когда вассал получает от сеньора во владение землю, а взамен даёт обязательства верности и военной службы. При этом действует один из основополагающих принципов феодализма – «вассал моего вассала не мой вассал». Именно этот принцип породил бесконтрольный разгул феодальной анархии во Франции, где, например, созвать арьербан – ополчение из вассалов своих вассалов – было для короля практически непосильной задачей. Англия, в основном, избежала неразберихи в феодальных отношениях преимущественно благодаря Солсберрийской присяге, когда Вильгельм Завоеватель обязал всех феодалов – и норманнских баронов, и только что завоеванных саксонских эрлов и танов, – принести клятву верности ему лично, с тем чтобы гарантировать лояльность всей этой вооружённой толпы землевладельцев непосредственно королю.

На самом деле феодальная система не приносит с собой ничего радикально нового, ибо статус – прямое следствие сакральности происхождения, а хитросплетённая система общественных отношений – результат логического, хотя и несколько хаотичного развития системы соподчинения, возникшая как результат наложения военных институтов управления на институты общинные.

Классическая феодальная лестница выглядит следующим образом. Наверху этой лестницы стоит король – верховный сюзерен и глава державы. Рядом с ним находятся пэры – те, кого сеньор считает равными себе. По сути, их наличие преследует две цели, в первую очередь, легитимизацию решений сюзерена, которые как бы принимаются не им одним, а с одобрения суда пэров; в то же время пэры со своей стороны гарантируют законность власти сюзерена своей поддержкой и влиянием. В современном обществе их место заняли так называемые олигархи – эти новые феодалы нового времени, из своей среды избирающие себе короля.

На следующей ступеньке стоят крупные феодалы – герцоги и князья. Герцоги – прямые потомки и преемники племенных вождей, древняя родовая знать, могущая похвастать не менее сакральным происхождением, чем представители королевского рода. Не случайно борясь с племенным сепаратизмом, Карл Великий упразднил институт герцогства, назначив в каждую область своего управляющего. Впоследствии титул герцога был восстановлен, а параллельно с ним как результат развития административной системы возник титул маркграфа или маркиза.

Оборона границ была делом важным, но в то же время очень хлопотным и дорогостоящим, а феодальные государи не располагали достаточными средствами для содержания многочисленных гарнизонов на пограничье. Поэтому в приграничные области – марки (др.-нем. mark – межа, граница) короли назначали маркграфов – управляющих, которым были предоставлены фактически неограниченные полномочия в их владениях, как то чеканка монеты, право суда, право сбора налогов и решение вопросов мира и войны. Со своей стороны эти новоиспечённые феодалы своими силами и за свой счёт должны были организовать защиту границ. Со временем маркграфы превратились в независимых и могущественных удельных правителей, чья власть вполне могла равняться герцогской, хотя в феодальной иерархии маркграф следует за герцогом.