Демагоги, пастухи и герои
Шрифт:
17. Из ничего ничего не выйдет (лат.)
Часть II. Ветер и песок
1. Социальная структура иерархического общества
Воля богов и власть королей. Как справедливо отмечал Й. Хейзинга, в эпоху Средневековья «все жизненные происшествия облекались в формы, очерченные куда более резко, чем в наше время.» Знатность и богатство гораздо больше контрастировали с вопиющей нищетой, болезнь и здоровье разнились намного сильнее, и даже природные явления – как то ледяная зимняя стужа и палящий летний зной, зловещий ночной мрак и яркое сияние солнечного дня – облекались в гораздо более категоричные формы. Более того, церковники поделили всё имеющее место быть в окружающем мире на то, что «от Бога» и то, что «от дьявола»; этот мир был лишён полутонов, в нём было лишь чёрное и белое.
Современный мир, как и мир первобытных предков гораздо более размыт и аморфен – границы между различными слоями общества смазаны, категории и определения нечётки и условны. Но от первобытного мира его отличает абсолютное непонимание и неприятие истин, лежащих за пределами человеческого познания. Мы живем в эпоху, когда самой непосильной задачей оказывается задача исследования реальности.
Причина этого затруднения связана не только с тем, что мы разучились образно мыслить. Главное – мы утратили способность исследовать реальность, потому что перестали воспринимать ее как арену столкновения анонимных могущественных сил, над которыми оказываемся не властны.
Магия (как и её производное – религия), предполагает существование в природе неких сил или сущностей, постичь и осмыслить, а тем более контролировать которые человек не может. Отличие науки от магии в этом смысле касается только одного аспекта: она также признаёт наличие этих сил, однако допускает возможность их познать и исследовать с помощью человеческих знаний. Но, терпя поражение в попытках постичь непостижимое, наука оказывается в тупике, выйти из которого не может. Именно в силу этих научных заблуждений мы не можем понять и объяснить природу социального неравенства.
Для человека всегда существовало следующее восприятие сил, действующих в природе. Существовали силы, которые человек понимал, которые осознавал, и силы, природу которых человек не знал и постичь не мог. Вот как раз эти неведомые человеку силы, природы которых он не мог понять, но с которыми время от времени сталкивался, в глазах первобытных людей были чрезвычайны могущественными и опасными. Поэтому те места, где человек мог вступать в контакт с этими силами, ограждались специальными ритуальными запретами, табу, поскольку именно здесь неведомое, которое приходило в мир людей, проявлялось наиболее явно. Собственно, это и есть то, с чем принято связывать понятие сакрального.
Сакральным для социума является, по сути, то, посредством чего высшие силы проявляются и действуют в человеческом обществе. А именно: человек или институты, через которые происходит это взаимодействие, проводники между миром людей и потусторонним миром. То есть сакральная власть – это такая власть, которая легитимизируется, прежде всего, посредством апелляции к сверхъестественному и через нее сверхъестественное обретает выход в этот мир, и в то же время человек, соприкасаясь с сакральными носителями власти, будь то институт или властители, как бы опосредованно вступает в контакт с высшим миром, который можно назвать миром духов или богов. В то же время боги через эти институты или людей проявляют свою волю и реализуют её в земном мире. Образцовыми фигурами в этом смысле являются пророки, которые вступают в непосредственный контакт с богом (богами), к примеру, Моисей или Зороастр, или герои-завоеватели, например, Александр Македонский, которым приписывается божественное происхождение. С одной стороны, не вызывает сомнений факт существования этих исторических персонажей. С другой – это существование невозможно представить вне предельно мифологизированной роли полубога.
Сакральность, как было сказано выше, связана с определёнными местами, в которых человек мог вступать в контакт с запредельным, либо предметами, с помощью которых можно было делать то же самое. Так, Моисей мог общаться с Богом только в одном месте – на горе Синай. Чтобы говорить с ним во время странствий по пустыне, ему пришлось соорудить специальный «передатчик» – ковчег, с помощью которого и поддерживалась постоянная "связь с космосом".
Именно в силу святости места, например, столица государства – это не просто город, в котором находится правительство; скорее наоборот – правительство находится в данном городе именно потому, что этот город является столицей. Показательны в этом смысле попытки перенести столицу в место, для неё не предназначенное – так, например, попытка сделать столицей России Петербург или столицей Украины Харьков в конечном счёте закончились возвращением её на прежнее место.
Таким образом, исключительность и обособленность отдельных людей, вступающих в контакт с богами и владеющими сакральными артефактами, имеет мистическую природу. При этом власть как таковая непременно наделяется элементами сакральности и является абсолютной, исходящей от Бога, лица же, непосредственно её осуществляющие, являются лишь проводниками божественной воли. В буквальном смысле эти люди являются обладателями некой особенной силы духа, магической и мистической силы.
Можно поставить условный знак равенства между обладанием этой силой и обладанием так называемой харизмой. Подобная одаренность ставит её обладателей в исключительное положение по отношению к остальным представителям рода человеческого. В первую очередь это проявляется по отношению к «человеку из народа», у которого нет не только ничего «сверхъестественного», но даже и неординарного, что хотя бы отдаленно можно было бы назвать «даром божьим».
Наше современное «демократическое» общество – это общество, где понятие власти до предела деперсонифицировано и десакрализировано. Живя в нём, мы привыкли систематически пренебрегать дарами богов. Именно поэтому те, кто отмечен отпечатком сакральности, зачастую теряются в толпе, а к власти приходят заурядные личности, абсолютно неспособные совершить чудо.
Генезис социального неравенства мало поддаётся исследованию в силу большой удалённости истоков этого процесса от нас по времени и отсутствия его описаний в письменных источниках. Нам остаётся только изучать историю народов, наименее продвинувшихся в своём историческом развитии – первобытных племён Океании и населения крайнего Севера. Последнее наиболее интересно в этом смысле, так как нам эти народы гораздо ближе, в то же время многие из них – вроде эскимосов, эвенков, чукчей – по сути, остались на уровне развития людей доледникового периода. По крайней мере, оставались таковыми, пока к ним не прибыли русские и американцы, привёзшие с собой на первобытный север человеческую цивилизацию – ружья, табак и огненную воду.
Социальный генезис и генезис властных структур, в первую очередь, можно проследить в развитии скандинавских стран, которых письменная история застаёт в ещё том состоянии, которое государства Европы на тот момент давно миновали. Даже в XIV в. скандинавские государства лишь приблизились к общественным отношениям, характерным, скажем, для Франции VIII в., а в эпоху викингов ещё не вышли из первобытности.
Легендарная «держава Инглингов» – на самом деле не более чем миф, легенда, рождённая фантазией авторов скандинавских саг. И для этой оценки есть весьма существенные основания: право средневековой Скандинавии сохранило много архаичных норм. Ещё в XII-XIII вв. здесь действовали народные собрания – тинги, сохранялось вооружение всех свободных общинников – бондов, которые при этом никогда не были крепостными… У других стран и народов этот период закончился раньше и прошёл незамеченным: так, Европу мы застаём с уже практически сложившимся феодализмом, о славянах не знаем практически ничего, а античные государства, чей период варварской военной демократии закончился ещё в эпоху Троянской войны, вообще мало чем отличаются своим уровнем развития от государств современности.
Причина заторможенности развития северных народов кроется, видимо, в суровых климатических условиях, где борьба против сил природы происходила особенно остро и драматично. По сути, этим людям приходилось заниматься решением актуальных проблем выживания, времени же на политику не оставалось. Поэтому их усилия сосредоточились на создании наиболее жизнеспособных структур, эффективных в условиях суровой северной природы, тогда как народы Европы в то же самое время активно строили государства по образу и подобию римской военно-политической модели.