Демагоги, пастухи и герои
Шрифт:
Имея перед собой противника, способного выставить армию в 30 000 человек, Мори решил прибегнуть к военной хитрости. Он выстроил на острове Миядзима в непосредственной близости от владений Суэ крепость. Последний не замедлил отправиться на остров и почти без потерь занял его. Мори тем временем захватил другую крепость, стоявшую напротив, на противоположной стороне пролива, и таким образом отрезал Суэ пути к отступлению.
Суэ оставил в крепости гарнизон в 500 человек, а остальную армию, которая там просто не поместилась, разместил на острове. Это, несомненно, было бы впечатляющей демонстрацией силы, если бы не то обстоятельство, что вся эта армия оказалась отрезанной на острове и что это положение было слишком похоже на положение осажденного. Мори оставалось теперь только выбрать момент для внезапной атаки.
Соотношение сил было пять к одному, однако внезапность нападения могла обеспечить успех. Темной дождливой октябрьской ночью солдаты Мори погрузились в лодки. Через пролив их перевозили пираты, которым Мори приказал вернуться после высадки войска, чтобы ни одна лодка не досталась отступающему противнику. Войско разделилось на две части, чтобы атаковать Суэ с двух сторон. Под трубные звуки раковин самураи Мори двинулись к центру острова, сметая все на своем пути.
Победа была полной. Не найдя лодок для отступления, воины Суэ сотнями кончали с собой: одни бросались в воду, другие прибегали к традиционному харакири.
После победы на Миядзима Мори стал крупнейшим феодалом в западной Японии.
Что касается других исторических личностей того времени, то правитель Японии Ода Нобунага происходил, например, происходил из бедного самурайского рода, которому в силу определённых обстоятельств удалось завладеть провинцией Овари.
Один из его лучших генералов, также ставший впоследствии фактическим правителем Японии, Тоётоми Хидэёси вообще родился в крестьянской семье. Еще юношей он бежал из храма, куда родители-крестьяне пристроили его в надежде, что он станет священнослужителем, и вступил в ряды армии местного магната в качестве асигару.
Однажды господин доверил ему некоторую сумму денег. Он украл их, приобрел доспехи и оружие и присоединился к войску Нобунаги, опять-таки в качестве асигару. У Нобунаги было чутье на талантливых людей, и последующее повышение Хидэёси по служебной лестнице не сравнимо по скорости ни с одной самурайской карьерой за всю историю Японии.
Взявшие власть с соизволения богов, тем не менее, утвердили её силой, присваивая чужие земли и имущество. Когда однажды уже упомянутый нами выше герой «Песни о Риге» Кон охотился в зарослях на птиц, сидевший на ветке ворон сказал ему: «Юный Кон, зачем ты преследуешь птиц? Лучше бы ты сел на коня, взял меч и сокрушал врагов. У Дана и Данпа палаты и земли лучше, чем у тебя. Иди воевать, пусть они узнают, как остёр твой клинок, наносящий раны…» Этим кровожадным призывом заканчиваются речь ворона и «Песнь». И в этих словах прослеживаются пути развития будущего конфликта: то, что однажды было завоёвано и поделено, можно отвоевать и переделить ещё не один раз.
Маргиналы. Элитарность и связанные с ней атрибуты никогда не были исключительным достоянием. Разумеется, в идеале небольшая группа избранных имеет право занимать высшую ступеньку социальной иерархии, остальные же должны поклоняться и подчиняться ей. Но реально во всей истории, к примеру, в той же Скандинавии едва ли найдется хотя бы несколько верховных властителей, поднявшихся на эту ступень.
Действительно, Харальд Прекрасноволосый повыгонял огромное количество конунгов из их мелких королевств, но к старости наплодил почти столько же из своих сыновей и близких родичей. Еще и в правление Олава Святого в не слишком обширной стране нашлось достаточно таких конунгов.
Кроме этого существовало множество ярлов и херсиров, которые правили в своих владениях как полновластные государи и временами, как это было при ярле Хаконе или ярле Эйрике, контролировали едва ли не всю страну…
Многочисленные феодалы Иль-де-Франса, сидевшие за мощными крепостными стенами в своих неприступных донжонах, нередко обладали большей властью и могуществом, чем их король…
Русские князья – многочисленные потомки Владимира Великого, – соперничали друг с другом, кичась славой и богатством, в грош не ставя киевского князя…
Пока потомки богов и их наместники делили земли и власть, а всё остальное население покорно трудилось, обслуживая их интересы, где-то на периферии общества поднимали голову те, кто опоздал на поезд, но всё ещё рассчитывал зацепиться за последний вагон или, если повезёт, даже заменить собой машиниста.
Мы говорили выше о том, что жизненная позиция людей в отношении существующего порядка имеет три формы. Есть люди, которых покорно мирятся с существующим порядком, ибо они слабы духом и не чувствуют в себе силы что-либо в этом мире изменить. Безропотно проводят они жизнь в труде, довольствуясь малым и не прося большего. И эти люди есть толпа, народ, безголосая серая масса, чей удел – покорность и смирение. Также есть люди, которых не устраивает существующий порядок вещей, и они создают свой, со своими правилами и законами, заставляя всех остальных подчиниться этим правилам и законам. Они способны на это, потому что их сила духа позволяет подавлять не только безвольную и безликую массу, но и других людей, которые могут им сопротивляться. И эти люди есть избранные, элита, чей удел – повелевать. Но есть и третий сорт людей, не принадлежащий ни к рабам, ни к властителям. Этих людей не устраивает существующий порядок, но они не имеют достаточно возможностей для того, чтобы его изменить. Они находятся на периферии общества, на краю, и потому должны быть названы маргиналами. Их удел – мятеж, бунт и подрыв общественных устоев.
Мы уже упоминали однажды о маргиналах, как о людях, чьё самолюбием и чувство неудовлетворённости не позволяют им ощущать себя полноценными членами общества, однако слабость духа и воли вынуждает удовлетворяться пассивными формами протеста. Такие люди способны разве что выкрасить волосы в розовый цвет и радоваться своей оригинальности либо же бежать от реальности в свой виртуальный мир, придуманный ими же для самих себя. Однако эти люди не представляют собой никакой угрозы – они лишь периодически доставляют дискомфорт благообразным гражданам и правоохранительным органам своими мелкими хулиганскими выходками, за которыми, кроме желания продемонстрировать всему миру свою пресловутую неординарность не стоит ничего более.
Другое дело – маргиналы, наделённые силой духа, но лишённые в виду тех или иных причин места под солнцем. Они опасны по своей сути, ибо готовы подкрепить свой протест реальными действиями, и этими действиями перевернуть существующий порядок с ног на голову.
Естественная маргинализация связана преимущественно с ограничением социальной мобильности, когда представители отдельных слоёв общества неспособны в силу установленного порядка законными способами изменить свой статус. При этом активные маргинальные элементы либо предпринимают попытки «встраивания» в социальную систему, что может привести к очень интенсивной массовой мобильности (перевороты и революции, восстания и войны). Либо же они становятся на путь конфронтации, противопоставляя себя существующей системе, что порождает образование агрессивных маргинальных групп, живущих по своим законам и правилам.
«Враг всему миру, друг только Богу» – так характеризовал себя знаменитый пират Клаус Штёртебеккер. Обиженный патроном, он, подобно многим другим в те времена, организовал бунт на корабле, выбросил за борт шкипера и, взяв командование в свои руки, вышел в море, желая отомстить за нанесенные ему обиды.
Правда, Штёртебеккер вошел в историю не только из-за своих пиратских бесчинств, а ещё и потому, что вмешался в большую политику. Случилось это в 1389 году, когда в Швеции разгорелась ожесточенная борьба за трон. Шведский король Альбрехт попал в плен к королеве Дании и Норвегии Маргарите. Один лишь гарнизон Стокгольма остался верен королю, оказав сопротивление датчанам.