Демельза
Шрифт:
– Ты Седовласого имеешь ввиду?
– Его самого. Его так из-за цвета волос прозвали. Он проявляет к Джинни интерес, да только она не хочет с ним дел-то иметь. Дело не в том, что он ей не нравится, просто никто не сможет заменить ей Джима, говорит Джинни. Мать же возражает, что так оно и должно быть, но ей надо подумать и о своих детях, а он справный парень с небольшим коттеджем, у которого еще всё впереди, а детей по-прежнему нет. Может, через годок, говорит Джинни, я над этим поразмыслю, но пока это невозможно. Это понятно, отвечает мать, но он, как и ты, одинок, а мужчины не могут ждать вечно,
– В словах миссис Заки есть правда, - ответил Росс.
– Не следует бояться общества. Я знаком со священником в Труро по фамилии Холс, который привел вторую жену через два месяца после потери первой. Для высшего общества в этом нет ничего необычного.
– Я ей передам. Вдруг это поможет ей правильно взглянуть на положение дел. Не следует выходить за человека, который тебе неприятен; но не думаю, что Джинни испытывает к нему подобные чувства. Да и кажется мне, что ей пойдет только на пользу, когда лед будет сломлен.
Когда они добрались до развилки возле церкви Сола, то заметили там Дуайта Эниса. Росс помахал ему рукой, и они уже тронулись по направлению к перекрестку Баргус, но Дуайт жестом их остановил. Заки отъехал в сторону, чтобы не присутствовать при разговоре. Когда Дуайт приблизился, Росс заметил, что его привлекательное лицо стало мертвенно бледным.
Его работа в округе теперь не подвергалась опасности; его труды во время весенней эпидемии весьма этому способствовали. Хотя ничто не было забыто, и кое-кто по-прежнему шептался за его спиной, но никто не требовал его отъезда. Местным жителям он полюбился, они уважали его работу, они зависели от него. После закрытия Грамблера большинство бывших пациентов Чоука перешли к Энису. Не то чтобы это занятие приносило большой доход, но и не проходила бесследно. Своей работой Дуайт смывал с себя бесчестье. Однако, закончив работу, Энис предпочитал одиночество.
– Похоже, отдых тебе не помешает, - произнес Росс.
– Я проведу вечер у Паско, и они будут рады тебя видеть.
Дуайт покачал головой.
– Это невозможно, Росс. Работы невпроворот. Если я отойду от дел на три дня, то потом за три месяца не разгрести.
– Тебе следует предоставить это Чоуку. Весьма несправедливое у вас распределение, ты принимаешь сотню бедняков, а он - лишь десяток богачей.
– Я справляюсь, - ответил Дуайт.
– На прошлой неделе старик Тренеглос позвал меня осмотреть его подагру, а ты ведь знаешь, как он не доверяет нашему брату, - его улыбка потухла.
– У меня для тебя печальные новости. Они касаются Фрэнсиса Полдарка. Ты не слышал? Говорят, он заболел, и вместе с ним его маленький сын.
– Ох. Нет. Ты их осмотрел?
– Их, конечно же, лечит доктор Чоук. По слухам, у них ангина. Morbus strangulatorious.
Росс пристально на него посмотрел. Болезнь ходила по округе уже девять месяцев. Она не свирепствовала, как привычные эпидемии; но время от времени наносила удар с молниеносной скоростью и ужасными последствиями. Временами болезнь уносила жизни всех детей в семье. Она вспыхивала в одной из деревень и затем вновь уходила в тень.
– Не далее как на прошлой неделе, - нахмурившись, произнес Дуайт, словно продолжая
– А в чем ее причина?
– Никто не знает. Некоторые приписывают это ядовитым свойствам воздуха, в особенности в прибрежных районах. Но взгляды наши сильно изменились с тех пор, как Кавендиш доказал, что существуют как связанный газ, так и горючий.
– Я хочу, чтобы ты их осмотрел, Дуайт.
Росс думал об Элизабет.
Но молодой человек покачал головой.
– Лишь только если меня позовут... Кроме того, я не обязуюсь их вылечить. Исход всегда непредсказуем. Временами сильные отбывают в мир иной, а слабые выживают. Чоук знает это не хуже меня.
– Не преумаляй своих умений.
Росс замялся, не зная, следует ли повиноваться своему порыву проведать Элизабет. С точки зрения морали поступок этот был христианским - забыть все прежние раздоры. Но с разваливающейся у него на глазах медеплавильной компанией это было невозможно. К тому же торги не могли ждать. У него оставалось время, лишь чтобы к ним поспеть.
Пока его обуревали сомнения, из-за холма Сола показался ехавший им навстречу доктор Чоук собственной персоной.
– Прошу прощения, - сказал Дуайт.
– Этот человек пытался чинить мне препоны. Я не желаю с ним встречаться.
На том он отсалютовал шляпой и двинулся дальше.
Росс остался на месте, пока Чоук не приблизился. Доктор собирался проехать мимо, не произнеся ни слова, если бы ему удалось.
– Доброго вам дня, доктор Чоук.
Чоук, насупившись, посмотрел на Росса.
– Мы потревожим вас, мистер Полдарк. Не могли бы вы посторониться. Мы спешим по делу.
– Я вас не задерживаю. Но я узнал, что мой кузен серьезно заболел.
– Серьезно заболел?
– Чоук нахмурился вслед удаляющейся фигуре своего конкурента.
– Боже мой, на вашем месте я бы не стал верить всяким россказням.
– Правда, что у Фрэнсиса гнойная ангина?
– сухо спросил Росс.
– Вчера я разглядел ее симптомы. Но он идет на поправку.
– Так скоро?
– Лихорадку удалось своевременно остановить. Я прочистил ему желудок порошком от лихорадки и дал сильную дозу хинной корки. Теперь дело за надлежащим уходом. Вы вольны посетить его дом в любое время.
На том Чоук тронулся, продолжив путь. Брюнетка всхрапнула и забила копытом.
– А Джеффри Чарльз?
– Тут дело не в ангине. У него легкий приступ четырехдневной малярии. А в остальных случаях у домочадцев воспаление горла, это несколько иная болезнь. А теперь вынужден откланяться, сэр.
Росс мгновение провожал взглядом удаляющегося Чоука, а затем, повернувшись, последовал за Заки.
Торги подошли к концу, и началось застолье.
Всё прошло по плану. Только чужому. Приняты обычные меры предосторожности, дабы убедиться, что "Карнморская медеплавильная компания" не получит меди. Шахты извлекли из этого по максимуму, поскольку само существование "Карнмора" являлось угрозой остальным покупателям. Ведь стоило только Заки прекратить подавать заявки, как цены вновь упали до привычного уровня.