Демельза

Грэм Уинстон

Глава одиннадцатая

Бал подошел к концу, но вечер продолжался. В полночь они присоединились к тем, кто пел патриотические песни и "Боже, храни короля", а те, кто присутствовал на приеме у Уорлегганов, после этого ушли.

Но когда они добрались до дома Уорлегганов, никто и не думал спать. Их ожидали еда и напитки: горячие паштеты, пироги и желе, фрукты и сливки, взбитые с вином и сахаром, пунш и вина, чай и кофе. Гости быстро рассаживались, чтобы сыграть в вист, нарды и фараон; и Сансон таки достал Росса, так что тот сел за стол, за которым играли во французскую косынку [9] .

9

Французская

косынка - карточная игра экарт, изобретённая слугами высших домов Франции. Играют два игрока, каждому игроку сдается по пять карт. После раздачи с колоды снимается первая карта, которая становится козырем. До того, как осуществить свой ход, оба оппонента объявляют о у них наличии короля (королей), за каждого даётся очко. Первый ход делает ведущий игрок. Выложенную карту принято покрывать картой той же масти, при её отсутствии — козырем. Взявший три или четыре взятки записывает одно очко, все пять — два очка. Из оставшейся колоды карты сдаются снова, и игра продолжается. Сыгранные карты откладываются в сторону. Выигрывает тот, кто первый набирает пять очков за одну или две партии. В экарте на игроков могут делаться ставки, при чём тот, кто ставит на одного из оппонентов за столом имеет право на предоставление консультаций своему игроку.

Демельза с тревогой смотрела на то, как он уходит. Все прошло хорошо, Росс никого не избил и не оскорбил лорда-наместника; но он по-прежнему оставался в своеобразном настроении.

Это был беспокойный вечер. Ощущалось нездоровое возбуждение.

Конечно, вечер ей понравился, но это удовольствие вышло несколько скованным.

Но и она не осталась без внимания, несмотря на то, что людей становилось все меньше. Сэр Хью переступил через свою обиду, Джон Тренеглос сбежал от жены, да и Каррутерс оставался непоколебим. Верити растворилась наверху, но, когда Росс оставил Демельзу, она не могла сделать того же. Хоть она и сопротивлялась, но все-таки попала за стол, где играли в фараон; для нее нашелся стул, на колени ей положили денег, в оба уха нашептали правила игры и дали несколько советов. То, что она ничегошеньки не смыслила в игре, не имело значения: любой может сыграть в фараон, сказали ей. Просто ставите деньги на одну из карт из своей колоды, а банкомет начинает раздавать свою колоду направо и налево. Если загаданная вами карта легла налево от банкомета, то вы выиграли, а если направо — то проиграли.

Казалось, это достаточно просто, и, поерзав на стуле, дабы убедиться, что сэр Хью снова не положил свою руку на ее голое плечо, она смирилась с участью проиграть все те деньги, что ей одолжили.

Но вместо того, чтобы проиграть, она выигрывала. Медленно, но верно. Она не бросалась в омут с головой, не ставила больше гинеи на карту, но всякий раз, когда Демельза делала ставку, она видела, как остальные наблюдают за ней, и, когда карта поднималась, чтобы засвидетельствовать ее победу, за спиной раздавались триумфальные возгласы. Уильям Хик возник из ниоткуда, а вместе с ним высокая, красивая, с довольно низким голосом женщина по имени Маргарет, которую, казалось, недолюбливает Фрэнсис. В соседней комнате кто-то играл пьесу Генделя.

Ей одолжили двадцать фунтов, и она это хорошо запомнила, а еще подумала, что, если когда-нибудь дойдет до семидесяти, оставаясь при пятидесяти фунтах чистыми, то встанет и заберет свой выигрыш, и ни одна живая душа не сможет ее остановить. Она уже дошла до шестидесяти одного, когда услышала, как Уильям Хик вполголоса сказал кому-то: "Полдарк прилично проигрывается".

– Неужели? А я думал, банкомет только что ему заплатил.

– Нет, я имел в виду

другого Полдарка. Того, что играет с Сансоном.

Внутри у Демельзы все похолодело.

Она сделала ставку и проиграла, снова сделала ставку и снова проиграла, поторопилась поставить пять гиней и снова проиграла.

Она поднялась.

– О, нет, - запротестовали остальные, пытаясь убедить ее остаться, но она не собиралась препираться, сейчас дело было не в личном выборе, а в снедающей ее панической потребности найти Росса. Ей только хватило ума отсчитать тридцать четыре соверена своего выигрыша, и она начала прокладывать себе путь сквозь толпу, глядя по сторонам.

В углу второй комнаты толпа окружала маленький столик, и за ним сидели Росс и Сансон, толстый мельник. Она ринулась к ним и, не боясь испортить платье, протискивалась вперед, пока ей не стали видны карты. Во французскую косынку играли тридцатью двумя картами, каждому из игроков раздавалось по пять, и играли так же, как в вист, за исключением того, что туз был меньшей онерной картой. Опасность и заманчивость игры заключалась в том, что перед тем, как начать, каждый игрок мог по выбору сколько угодно раз сбросить карты и взять из колоды новые, но только с согласия понтера.

Демельза наблюдала некоторое время, пытаясь понять правила, что было для нее сложно. Они играли быстро, и деньги переходили из рук в руки не только в конце каждой партии, но ставки делали еще и посреди чуть ли не каждой партии. Длинное худое лицо Росса с выраженными скулами не выражало совершенно ничего, но между бровей залегла глубокая четко выраженная складка.

Впервые Росс играл в эту игру с высокопоставленным французским офицером в госпитале в Нью-Йорке. Они играли недели напролет, и он знал эту игру вдоль и поперек. Он никогда в нее много не проигрывал, но в лице Сансона встретил достойного противника. Сансон, должно быть, играл в нее всю жизнь, и во сне в придачу. И сегодня ему умопомрачительно везло. Когда бы Россу ни выпал хороший расклад, у мельника всегда был лучше. Время от времени Росс думал, что ему ничто не грозит, но тут опять выпадал плохой расклад. Удача покинула его, и он проигрался вдрызг.

Выписав векселя на две сотни фунтов, то есть примерно столько, сколько мог оплатить Харрис Паско, и это все свободные деньги, которыми он сейчас располагал, Росс остановился и послал лакея еще за бокалом.

– Я пуст, Сансон, - сказал он.
– Не думаю, что удача всё еще со мной.

Кто-то захихикал.

– Это сложно предсказать, - ответил Сансон, часто помаргивая и потирая белые руки.
– Предложите мне что-нибудь в залог, если хотите продолжить, пока еще не поздно.

Росс предложил золотые часы, доставшиеся ему от отца, которые он редко носил. Сансон взглянул на них.

– Пятьдесят гиней?

– Если вам так угодно.

Росс сдал карты. Он перевернул бубны как козырь и вытянул бубновые девятку, десятку и туза и пиковых валета и десятку.

– Прикуп, - произнес Сансон.

– Сколько?

– Пять.

– Я возьму две, - сказал Росс. Сансон сбросил все пять карт, заменив их новыми. Росс сбросил пики, получив взамен короля червей и пиковую восьмерку.

– Прикуп, - повторил Сансон.

Росс кивнул, и они вновь сбросили карты. Сансон взял две, Росс одну. Ему достался пиковый король.

Сансон кивнул в знак того, что готов ходить.

– Ставлю десять гиней.

– Двадцать, - ответил Росс.

– Принимаю.

Они разыграли партию. У Сансона на руках оказалось четыре козыря - король, дама, семерка, восьмерка - и трефа малого достоинства. Он записал четыре взятки против одной взятки Росса.

– Везет, как дьяволу, - прошептал кто-то подле Демельзы.

Всего за несколько минут Росс спустил пятьдесят гиней.

Сансон откинулся на спинку стула и смахнул пот с жирного лица. Затем сощурился на часы.