Демократический социализм — будущее России
Шрифт:
Почему не превратятся в обезумевших от сытости скотов, не начнут изощряться в поисках новых извращенных «потребностей» — абсолютно не ясно. Маркс говорит, что при коммунизме начнется бесконечное развитие личности. Но что такое бесконечное развитие личности? Развитие, движение невозможно без вектора, направления. А в конечной, лишенной Высшего Разума материальной жизни направления нет.
Что значит полностью самореализоваться? Прочесть до конца жизни как можно больше книг? Крепить здоровье, чтобы умереть абсолютно здоровым? Оставить в жизни след, чтобы после твоей смерти потомки помнили тебя до своей смерти?
Ах, да, совсем забыл — можно начать «делать сказку былью»: заняться
Но это теория, а практика — еще грубее. Она обернулась, по меткому выражению Э. Фромма, хрущевским «гуляш-коммунизмом». Верой в то, что коммунизм — это производство большого количества колбасы на душу населения.
Именно тогда, при Хрущеве, элита «пролетарского» государства заглянула в глубинный смысл коммунизма. И обнаружила там давно существующее на Западе потребительское общество.
После этого буржуазное перерождение и перестройка стали неизбежны.
Конечно материализм Маркса и Энгельса противоречив и условен. Разве может материалист верить в возможность существования плановой экономики, т. е. преобразования бытия при помощи идеальной конструкции; в возможность смены производственного базиса по воле разума, ИДЕИ? Разве практика марксистов в России, когда в соответствии с идеей были преобразованы производительные силы, структура экономики, общественные отношения — не являются самым блестящим опровержением исторического материализма? Но именно материалистическая составляющая марксистской доктрины помешала основоположникам выстроить собственный общественный идеал на основе небуржуазных нравственных ценностей и подчинить нравственности конкретную деятельность своих последователей.
Эти ценности оказались поставлены под сомнение, как нечто нематериальное, а значит, несерьезное, и заменены так называемой «классовой моралью». И это отнюдь не изобретение большевиков, уже в «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс обосновал эту гипотезу.
Марксизм оказался силен в своем разрушительном проявлении, как отрицание буржуазности, отрицание сформированного ею типа общества и личности. Сделанный им анализ капиталистических отношений, вывод о неизбежном преодолении их и переходе человечества к иному, более очеловеченному и духовному состоянию несомненно, можно отнести к числу исторических заслуг марксизма.
Однако отрицание не может быть принято за идеал без катастрофических последствий этого. Мавр (домашнее прозвище Маркса) сделал свое дело и давно уже должен был уйти. Антитезис по законам гегелевской триады должен смениться синтезом.
Ключ к возрождению социалистического движения — в окончательном преодолении марксизма, в выработке иной философской системы, построенной на старых, испытанных человеческих нравственных ценностях, к реализации которых в конечном счете и стремится все лучшее, что мы можем найти в учении Маркса.
ГРАД КИТЕЖ
Во все времена существовали люди, недовольные окружающей действительностью. Эти «недовольные» распадались на две группы: большинство худо-бедно приспосабливались, оставляя свое недовольство для застольных бесед с друзьями. Меньшинство — пыталось изменить жизнь. Эти «меньшевики» тоже были «революционерами», стремившимися во что бы то ни стало навязать свой идеал обществу; «реформистами», пытавшимися постепенно приблизить действительность к идеалу, и «утопистами», предпочитавшими поставить эксперимент на себе.
Наш сегодняшний рассказ о современных «утопистах», о тех, кто в нынешний жестокий век не утратил идеалов и пытается самостоятельно «нащупать» тропинку в будущее.
Вы просыпаетесь от звона будильника, проклиная все, сползаете с постели, проглатываете бутерброд и бежите к метро. Вас вдавливает в толпу, выплевывает на нужной станции. Поминутно глядя на часы, вы пролетаете через проходную и попадаете на службу. Духота, гарь, нервотрепка. Вечером — новые транспортные сражения. Дальше — телевизор, телефон и отбой. И так каждый день. Это — комфорт индустриального человека. За это боролись наши отцы и деды. А вокруг — катастрофы, грабежи и убийства, митинги и давка в очередях.
Но однажды Вы садитесь в автобус и через четыре часа езды оказываетесь среди лугов Калужской области, на краю леса, где стоит несколько только что построенных домов. Нет, это не дачный поселок. Сюда люди приезжают не отдохнуть, а жить. Вы попали на территорию педагогической ассоциации «Китеж», где проводится уникальный в нашей стране эксперимент. Здесь создается модель общества, основанного на непривычных, забьггых принципах духовной общины. Здесь должны будут жить дети-сироты и люди, готовые помочь им встать на ноги после первых жестоких ударов судьбы. Обитатели этого странного поселения надеются помочь в формировании поколения завтрашнего дня.
Президент Ассоциации «Китеж» — Дмитрий Морозов. Преуспевающий журналист, кандидат исторических наук «вдруг» бросил благополучную жизнь в городе и отправился в «глухомань» (от Калуги — 100 километров) строить город будущего. Почему? «Карма» — ответит вам Дмитрий (он — специалист по Индии) и загадочно улыбнется. Что-то в нем есть от восточного гуру, хотя по взглядам своим Морозов — человек православный.
«Карма» (или судьба) вела Морозова в Китеж с неумолимостью математического закона. Картины Рериха и историческая литература сформировали человека, способного воспринимать историю мира как целое, а себя — как ее часть. Полезное свойство в наш век отрыва от корней. В студенческие годы Дмитрий оказался на практике в Индии. Он совершил свое первое большое путешествие, объездив всю южную часть страны. Уже понимая, что дома не все благополучно, Дмитрий получил в Индии хорошую прививку от увлечения западной моделью общества: «Надо сказать, что Индия — нищая страна. И там я не стал любителем капитализма ни капли. Я думаю, что сейчас мы идем к индийскому варианту капитализма, а не к американскому. Я видел уровень жизни, который был в десятки раз ниже советского. То, что я видел, не поддается никакому сравнению с СССР. Самый нищий колхозник в России живет лучше, чем большинство индийцев.»
Но Морозов видел не только нищету и роскошь. Он постигал искусство медитации в индийских монастырях, изучал тысячелетнюю историю индийской сельской общины и опыт создания самоуправляющегося духовного сообщества будущего в Ауровиле. Между Востоком и Западом он искал что-то новое, подмечая плюсы и минусы любого опыта.
Дмитрию везло на встречи.
— Я приехал в Бангалор, где жил Святослав Рерих. Приехал просто так, без рекомендаций. Я востоковед, студент, хочу поговорить. При этом я знал, что нашим туристам отводится на встречу 15 минут. Он предлагал кофе, немного говорил с ними, а потом ссылался на дела и прощался. Автограф на память. Все.