Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США.
Шрифт:
Система свободного предпринимательства придает очень большое значение рыночным ценностям: как продать, конкурировать и вырваться вперед. Как заметил Ральф Надер, свободный рынок «стимулирует только одну ценность в обществе — стяжательскую, материалистическую, общую величину прибыли». А как с такими ценностями, как справедливость, состояние здоровья, безопасность труда, защита потребителей, забота о будущих поколениях и подотчетность правительства? [69]
<69
Nader цит. по Home and Gardens, August 1991,144.
Одним из институтов плутократической системы является наша система образования. От начальной школы до высшего учебного заведения учащихся и студентов учат верить в добродетели и моральное превосходство Соединенных Штатов Америки над остальным миром, а также придерживаться весьма некритического взгляда на политико-экономические институты США. Опросы показывают, что большая часть молодежи считает наших политических лидеров великодушными, доброжелательными и осмотрительными.
Преподаватели стараются концентрировать внимание на формальных аспектах представительной системы государственного управления и мало говорят о том влиянии, которое могущественные промышленные группы оказывают на политическую жизнь страны. Преподаватели, которые хотят изложить критические взгляды в отношении политико-экономических институтов США, делают это с риском для карьеры. Студенты, которые пытаются обсудить дискуссионные вопросы подобного характера в студенческих газетах, зачастую сталкивались с противодействием администрации и угрозой дисциплинарных мер [70] .
70
Обзор пятисот газет высших учебных заведений выявил широкое распространение цензуры: Washington Post, December 30, 1981; см. также Michael Parenti, Dirty Truths (San Francisco: City Lights, 1996), 235-52.
В учебных пособиях редко встречается что-либо более внятное, кроме упоминаний вскользь об истории борьбы трудящихся за свои права и об эксплуатации корпорациями трудящихся внутри страны и за рубежом. Почти ничего не сказано о борьбе «первого народа нашей страны» (также известного под названием «коренные американцы», или «индейцы»), о работниках по контракту, о мелких фермерах, а также об иммигрантах из стран Латинской Америки, Азии и Европы. Историю борьбы с рабством, расизмом, а также описание экспансионистских войн США в наших учебных заведениях не преподают [71] .
71
В отношении предвзятостей в учебниках и книгах см. исследования, приведенные Майклом Паренти в работе History as Mystery (San Francisco: City Lights, 1999), 11-21.
Школы переполнены печатными материалами, фильмами и видеокассетами, бесплатно предоставленными Пентагоном и крупными корпорациями, прославляющими военных и вооруженные силы, а также доказывающими необходимость сокращения государственного вмешательства в экономику [72] . В обществе и в учебных заведениях широко распространены пропагандистские материалы крупного бизнеса, рекламирующие чудеса свободного рынка. Появилось множество аналитических научных групп и академических центров консервативного направления, а также консервативных журналов, ассоциаций и профессоров, которых щедро финансируют корпорации и фонды правой политической ориентации.
72
Linda Rocawich, «Education Infiltration: The Pentagon Targets High Schools», Progressive, March 1994.
Несмотря на попытки выглядеть «вне связи» с чьими бы то ни было «узкими» интересами, американские университеты осуществляют широкий спектр исследовательских работ и ведут подготовительные курсы, важные для вооруженных сил и крупных корпораций. Даже «нейтральный» университет имеет прямую финансовую связь с корпоративной структурой в форме существенного по объему портфеля ее акций.
Для наказания за инакомыслие и поощрение за конформизм во взглядах широко применяются меры экономического воздействия. В научном сообществе политизированные взгляды со стороны профессорско-преподавательского состава и студентов влекут за собой низкие оценки, а также — потерю окладов, грантов и работы. Точно таким же образом журналисты, менеджеры, чиновники и большинство представителей других свободных профессий или интеллигентного труда, желающие продвижения в карьере, привыкают соглашаться с заведенным порядком вещей и избегают высказывать мнения, которые идут вразрез с доминирующими экономическими интересами капиталистического общества.
Другим институтом политического воспитания является само правительство. Не проходит недели без того, чтобы президент или какой-нибудь другой высокопоставленный официальный чиновник не потчевал нас ободряющими высказываниями по поводу экономики или тревожными заявлениями по поводу враждебной угрозы из-за рубежа. В этом им помогают средства массовой информации, действиям которых в качестве средств политической обработки умов далее в книге посвящена целая глава.
Хотя нас зачастую убеждают думать только о самих себе, нам хочется знать, как американский процесс социальной адаптации позволит нам это сделать. Идеологическая ортодоксия настолько пропитывает культуру духом плутократии под видом «плюрализма», «демократии» и «открытого общества», что зачастую она даже не воспринимается как идеологическая обработка. Наихудшими формами тирании являются наиболее укоренившиеся, настолько тонко контролирующие человека формы воздействия, что они даже не воспринимаются сознанием как таковые.
В капиталистическом обществе бизнес стремится заставить людей потреблять как можно больше, и подчас даже более того, что они могут себе позволить. Массовая реклама продает не только конкретные товары и продукты, но и образ жизни, восхваляет общество потребителей и приобретательство. Рожденная рыночной экономикой капиталистическая культура является, по существу, рыночной культурой. Она ослабляет совместные усилия и взаимосвязь людей и навязчиво заставляет нас конкурировать в качестве производителей и потребителей.
Нас подгоняют: «добивайтесь своего, обгоняйте». Обгонять кого и что? Обгонять других или свое сегодняшнее материальное положение? Этот вид «индивидуализма» не следует ошибочно принимать за свободу выбора альтернативной политической или экономической практики. От людей ожидают, чтобы они действовали индивидуально, но… в одном направлении. Каждый конкурирует с другими, но… за достижение одних и тех же целей. «Индивидуализм» в культуре, где доминируют корпорации, относится к собственности и потреблению. От нас ожидают, чтобы мы стремились получить для себя все, что сможем, и не принимали слишком близко к сердцу проблемы других. Эту позицию в других обществах расценивают как негуманную, в американском же обществе ее одобрительно называют «честолюбием» и считают одним из наиболее ценных общественных завоеваний.
Позволяет или нет такой «индивидуализм» управлять своей собственной жизнью — другой вопрос. Большинство из нас не принимают решений в отношении качества пищи, которую мы употребляем; товаров, которые мы покупаем; воздуха, которым мы дышим; цен, которые мы уплачиваем; зарплат, которые мы получаем; видов транспорта, которые для нас доступны; и зрелищ, которые нам демонстрируют средства массовой информации.
Лица, занимающие привилегированные позиции в общественной иерархии, считают необходимым сохранять эту иерархию и с неодобрением воспринимают требования установить более справедливую общественную систему. Согласно одному исследованию, проведенному в конце 1970-х годов, лица с высокими доходами в большей степени настроены против уравнивания политического влияния различных групп населения, в то время как люди с низкими доходами являются самыми последовательными и твердыми сторонниками равенства [73] .
73
William Form and Joan Rytina, «Ideological Beliefs on the Distribution of Power in the United States», American Sociological Review 34, February 1969,19-31 и Robert Coles, Privileged Ones: The Well-Off and the Rich in America (Boston: Little, Brown, 1977).