Демон движения
Шрифт:
____________
* Народное название фенхеля.
– 146 -
ным божеством. Он окружил это явление особым культом, выработал для себя оригинальный взгляд на его сущность.
Чумазник таился в организме поезда, пронизывал собой его многочленный костяк, барахтался, невидимый, в поршнях, потел в котле локомотива, слонялся по вагонам. Боронь чувствовал его близость вокруг себя, знал, что он всегда здесь, всегда близко, пусть и невидимый. Чумазник дремал вдушё поезда, был его тайным потенциалом, который в минуты угрозы, в моменты плохих предчувствий проявлялся, сгущался и обретал тело.
Противостоять
Новое появление диковинного создания в поезде, да еще незадолго перед конечной, привело Бороня в состояние сильного возбуждения. В любой момент можно было ожидать какой-то катастрофы.
Он встал и начал нервно расхаживать по коридору. Из одного купе донесся гул голосов, женский смех. Подошел ближе и несколько секунд смотрел вглубь. Погасил веселье.
Кто-то отодвинул дверь соседнего купе и высунул голову:
— Пан кондуктор, далеко до станции?
— Через полчаса будем на месте. Подъезжаем к конечной.
В интонации ответа было нечто такое, что поразило вопрошавшего. Глаза его на некоторое время остановились на кондукторе. Боронь загадочно улыбнулся и прошел дальше. Голова пропала в купе.
Какой-то мужчина вышел из купе второго класса и, приоткрыв окно в коридоре, выглянул наружу. Его резкие движения выдавали какую-то тревогу. Он поднял окно и удалился в противоположную сторону, в конец коридора. Там несколько раз затянулся папиросой и, бросив изжеванный окурок, вышел на платформу вагона. Боронь видел сквозь стекло его силуэт, перегнувшийся через защитное ограждение в направлении движения.
– 147 -
— Изучает пространство, — буркнул, злобно ухмыляясь. — Ничего не поможет. Беда не спит.
Тем временем нервный пассажир вернулся в вагон.
— Наш поезд уже разминулся со скорым из Гроня?
– спросил он с вымученным спокойствием, заметив кондуктора.
— Еще нет. Ждем его с минуты на минуту. В конце концов, возможно, мы обойдем его на конечной станции: не исключено опоздание. Скорый, о котором вы говорите, подойдет с боковой линии.
В этот момент справа раздался неожиданный резкий грохот. За окном промелькнул громадный контур, извергая метель искр, а за ним со скоростью мысли пролетела цепь черных коробок, подсвеченных четырехугольными проемами. Боронь простер руку в направлении поезда, который уже исчезал вдали.
— Вот и он.
Обеспокоенный пан, облегченно вздохнув, вытащил папиросницу и подал ее кондуктору:
— Закурим, господин кондуктор. Настоящие «моррисы».
Боронь приложил руку к козырьку фуражки:
— Спасибо. Я курю только трубку.
— Жаль, они хорошие.
Пассажир в одиночестве закурил папиросу и вернулся в купе.
Кондуктор насмешливо улыбнулся вслед пассажиру.
— Хе-хе-хе! Он что-то предчувствует! Да только рано успокоился. Не говори, братец, гоп, пока не перепрыгнешь.
Однако то, что они удачно разъехались со скорым, немного обеспокоило его. Шансы на аварию уменьшились на один.
А было уже три четверти десятого — через пятнадцать минут они должны были остановиться в Троне на конечной. По дороге не было уже ни одного моста, который мог бы обвалиться, они успешно разминулись с единственным встречным поездом, с которым, вероятно, могли бы столкнуться. Оставалось надеяться разве что на то, что они сойдут с рельсов, или на какую-то катастрофу на самой станции.
– 148 -
В любом случае прогноз Чумазника должен был сбыться - он ручался за это, он, старший кондуктор Боронь.
Здесь речь шла не о людях, не о поезде и не о целости его собственной мелкой персоны, но о непогрешимости босоногого привидения. Бороню было крайне необходимо, чтобы скептические кондукторы всерьез признали существование Чумазника, для поддержания уважения к нему в глазах неверующих. Коллеги, которым он несколько раз рассказывал о его таинственных посещениях, отнеслись к этому с юмором, объясняя всю эту историю тем, что ему все привиделось или еще хуже — что все это было спьяну. Последнее предположение задевало его больнее всего, поскольку он никогда не пил. Некоторые считали Бороня обычным помешавшимся психом. Поэтому на кону в некоторой степени стояли его честь и здравый рассудок. Он предпочел бы сам свернуть себе шею, чем пережить фиаско Чумазника...
До десяти часов оставалось десять минут. Докурил трубку и по лестнице поднялся на крышу вагона, в застекленную со всех сторон кабинку. Отсюда, с высоты «аистиного гнезда», все окружающее пространство днем было видно как на ладони. Сейчас мир был погружен в непроглядную темень. Окна вагонов отбрасывали светящиеся пятна, рассматривая желтыми глазами склоны насыпи. Впереди, через пять вагонов, паровоз рассеивал кровавые каскады искр, труба выдыхала бело-розовый дым. Черный двадцатичленный змей поблескивал чешуйками боков, извергал огонь из пасти, освещал дорогу круглыми очами. Вдали уже виднелось зарево вокзальных огней.
Будто почувствовав близость желанной пристани, поезд напряг все силы и удвоил скорость. Уже моргнул, словно маяк, сигнал дистанционного фонаря, показывавшего свободный проезд, уже приветливо здоровались с ним протянутые руки семафоров. Рельсы начали разветвляться, скрещиваясь под разными углами в сотни линий железных переплетений. Справа и слева, словно приветствуя, выскакивали из ночного мрака фонари стрелок, вытягивали шеи станционные журавли водокачек и грузовые краны.
– 149 -
Внезапно в нескольких шагах перед запыхавшимся локомотивом вспыхнул красный сигнал. Паровоз испустил из медной глотки рваный свист, заскрежетали тормоза, и поезд, сдержанный безумным усилием контрпара, остановился прямо перед второй стрелкой.
Воронь сбежал вниз и присоединился к группе железнодорожников, которые тоже вышли, чтобы выяснить причину остановки. Стрелочник, который дал предупреждающий сигнал, объяснил ситуацию. Первая колея, на которую они должны были заехать, была временно занята товарняком. Надо было перевести стрелку и пустить поезд на второй путь. Обычно такой маневр проводят из будки при помощи одного из рычагов. Но в настоящий момент в подземном канале между ней и путями возникла какая-то неполадка, так что стрелочник должен был выйти наружу и выполнить перевод вручную. Поэтому он лишь опустил цепной соединитель в будке и открыл механизм перевода с помощью ключа. Теперь у него был непосредственный доступ к стрелке, и он мог выполнить перевод на нужную колею.