Демон движения

Грабинский Стефан

— Вы, господа, верно, к нам, по поводу того дымохода?

— Вестимо, — холодно ответил мастер, — мы к вам, только не по поводу дымохода, а за двумя людьми, которых я послал сюда для его очистки.

Смущение садовника заметно усилилось; он не знал, куда спрятать глаза.

— Мои подмастерья до сих пор не вернулись из пивоварни! — разъяренно крикнул Калина, грозно вглядываясь в него. — Что тут с ними случилось? Вы мне за них будете отвечать!

— Но, пан мастер, — пролепетал садовник, — мы в самом деле не знаем, что, собственно, с ними произошло.

Думали, что первый к этому времени уже нашелся, а про второго тоже не могу дать вам никаких объяснений. Вчера

– 324 -

после полудня он при мне залез в дымоход через дверцу в кухонной стене; некоторое время я отчетливо слышал, как он соскребает сажу, и дождался бы конца работы, если бы меня не вызвали в тот момент во двор. Я вышел из дома на несколько часов, а когда вернулся, то уже и не вспомнил о дымоходе и вашем подмастерье. Полагая, что, очистив дымоход, он вернулся в город, мы закрыли вентиляционную дверцу на ночь. Только сейчас, когда я увидел, как вы заходите к нам во двор, стало не по себе; мне внезапно подумалось, чтобы, не дай бог, не повторилось то же, что два дня назад. На свою беду, я не ошибся. Но что это может быть, пан Калина? Что делать? Чем помочь?.. Я ни в чем не виноват, — добавил он, беспомощно разводя руками.

— Не надо было, по крайней мере, закрывать дверцу дымохода, тупица! — разъяренно выкрикнул Калина. — За мной, Петрусь! — крикнул он, дернув меня за руку. — Мы не можем терять ни минуты. Проводите нас к дверце дымохода!

Перепуганный хозяин впустил нас в помещение. Вскоре мы оказались на кухне.

— Здесь, в углу, — садовник показал на прямоугольник дверцы дымохода, ясно очерченный на стене.

Калина двинулся в ту сторону, но я, опередив его, нетерпеливо дернул выступающую задвижку и открыл дверцу.

На нас повеяло дымным чадом, и на пол высыпалось немного сажи.

Прежде чем мастер успел мне помешать, я уже сидел на корточках в дымоходе и, вытянув руки вверх, принялся взбираться по трубе.

— Пусти меня, сумасшедший! — раздался у меня за спиной гневный голос Калины. — Это мое дело, а ты тем временем приставь лестницу к крыше и лезь наверх, следить за выходом из трубы.

Впервые я тогда не послушался его. Мной полностью овладела какая-то яростная ожесточенность и желание выяснить правду.

— Нет уж, мастер, сами лезьте туда! — крикнул я в ответ. — А я тем временем обещаю подождать здесь, внизу, вашего сигнала.

– 325 -

Калина грязно выругался и волей-неволей послушался моей команды. Вскоре я услышал его удаляющиеся шаги. Тогда я плотно завязал под подбородком платок с шелковой накладкой, защищающий от сажи рот и нос, поправил лямку на поясе и покрепче перехватил топорик. Не успел прочесть пару молитв, как сразу за изломом дымовой трубы, которая дальше поднималась прямо вверх, послышался стук спущенной на веревке гири: Калина уже был на крыше и подавал мне условленный сигнал.

На четвереньках я немедленно пополз к повороту и, нащупав гирю, трижды дернул веревку в знак того, что сигнал принят и что я начинаю подниматься наверх.

Кое-как преодолев изгиб, я выпрямился, инстинктивно заслоняя голову поднятым вверх топором.

Дымоход был широкий, вполне проходимый и облепленный толстым слоем сажи. Здесь, внизу, у самого основания образовались целые залежи легковоспламеняющейся «глазури», которые отливали холодным металлическим блеском в падающем сверху тусклом свете.

Я поднял глаза вверх, туда, где отвесные стены сходились к выходному отверстию, в котором белел дневной свет, и... задрожал.

Надо мной, может быть несколькими футами выше лезвия моего топора, в полумраке дымохода я узрел какое-то белое, белоснежное существо, вперившееся в меня парой огромных желтых совиных глазищ.

Существо, сочетавшее в себе черты обезьяны и гигантской лягушки, держало в когтях перепончатых передних лап что-то темное, нечто вроде человеческой руки, безжизненно откинутой от туловища, нечеткий искривленный контур которого вырисовывался рядом, у соседней стены.

Обливаясь холодным потом, я уперся ногами в края дымохода и легко поднялся вверх. В этот миг из широкой, распахнутой от уха до уха пасти чудовища вырвался необычный хищный звук; страшилище заскрежетало зубами, словно обезьяна. Мое движение, должно быть, всполошило его, и оно, очевидно, немного сменило положение, потому что

– 326 -

в этот момент широкая полоса света ударила вглубь темницы и четче высветила мне жуткую картину.

Державшийся каким-то чудом, будто приклеившись к стене присосками пальцев, монстр крепко сжимал в своих объятиях Бедроня; покрытые белым пушистым мехом задние конечности крест-накрест сомкнулись вокруг ног жертвы, в то время как удлиненное, словно у муравьеда, рыльце алчно присосалось к виску несчастного.

Ярость залила мне глаза кровью, и, переборов страх, я снова поднялся на пару футов выше. Белое существо, похоже, обеспокоившись, начало стричь ковшевидными ушами и скрежетать все громче, однако с места не тронулось.

Я видел все его тщетные усилия, видел, как оно то пыталось спрыгнуть на меня, то вновь будто пробовало удрать вверх по дымоходу. Однако эти метания были какие-то неуклюжие, какие-то безмерно отяжелевшие; казалось, оно оцепенело, как удав, который проглотил жертву, или одурело как пиявка, чрезмерно насосавшаяся крови; только выпученные глазища, круглые как тарелки, продолжали все настойчивее впиваться в меня угрожающим взглядом...

Однако неистовство гнева уже взяло во мне верх над страхом. Я резко размахнулся рукой с топором и со всех сил обрушил его на отвратительный белый череп.

Удар был сильный и меткий. В одно мгновение огромные глазищи погасли, что-то задело меня в стремительном падении, и я услышал под собой глухой удар; химерное существо рухнуло на дно дымохода, увлекая за собой свою жертву.

Дрожь отвращения продрала меня до костей; у меня уже не хватило отваги спуститься вниз, чтобы рассмотреть результат своего удара.