Демон-Хранитель
Шрифт:
— Она уже как будто… без него, — прервала его, обессилено прошептав, увидев, как он смущённо и озадаченно сморщил лоб.
— Сол убьёт меня, — произнёс он больше для себя, чем для присутствующих, — хорошо, идёмте в мой кабинет, — промолвил хозяин притона падших и посмотрел через плечо на ангела, который трусливо пятился к выходу. — А ты сопроводишь её прямо в геенну огненную.
Я задрожала от силы его голоса и осознания ужаса ситуации, однако не передумала, а ещё сильнее уверилась в том, что мне это нужно сделать, какие бы это последствия за собой ни повлекло, должна узнать, что случилось с Солидафиэлем. Я боялась и одновременно была полна решимости. Джек же терял сознание. Мне было мерзко находиться рядом с ним, и, если бы не моя нужда в компаньоне, я бы даже не посмотрела в его сторону. За
Голос демона вывел меня из лёгкой задумчивости. Он жестом указал на выход, и мы пошли за ним следом: я, — крепясь, желая и боясь, Джек — с неохотой и ужасом. Мы проследовали за хозяином притона сквозь разномастную толпу, которая так и норовила ухватить меня грязными руками, обнять красивое тело, похотливо цокнуть языком вслед. Я улыбнулась, когда в голове пронеслась мысль, что тут никого не осталось бы в живых, будь рядом Сол. Облегчённо вздохнула, когда мы добрались до личного пространства хозяина бара и закрылись на ключ.
Джек сразу бестактно принялся кидать взоры по помещению в поисках спиртного, не скрывая своего нетерпения и нервозности. Я начала волноваться и неотрывно смотрела на демона. Он же глядел прямо, не отрывая взора, и тяжело вздохнул.
— Ты уверена? — ещё раз спросил он.
— У меня нет выбора: если он в аду, значит, попал туда не по своей воле, значит, ему нужна помощь, — твёрдо проговорила я и смело выдержала глубокий взгляд бармена.
Он мрачно усмехнулся и показал мне рукой на кресло. Я прошла к нему и села. Оно оказалось очень удобным. Я подпрыгнула на нём от неожиданности, когда демон крутанул ручку рядом с моей головой, а оно медленно разложилось подо мной, и я оказалась в положении полулёжа. На ум пришло сравнение с визитом к стоматологу.
Демон отдал мне стакан с содержимым и принялся рисовать на моей свободной руке символ. Жидкость на вкус была очень противной, отдающей болотной жижей и затхлым запахом давно не проветриваемого помещения. Я выпила зелье почти до конца, с трудом удерживая его в себе, откинувшись в кресле и продолжая ощущать на себе руки старого демона, чертившего пентакли на предплечье. И ничего не происходило. Я озадаченно приподняла брови и улыбнулась бармену. Не знаю, сколько прошло времени, но комната будто замерла. Застыло всё, кроме меня — я могла двигаться, пыталась сказать что-то хозяину бара падших, но он словно окоченел и не слышал меня. Вдруг внезапно я начала ощущать холод, с каждой секундой становившийся всё нестерпимее. Я вскочила с кресла и обернулась. Моё лицо вытянулось от изумления — в кресле лежала я — очень бледная и как будто мигом высохшая. Мороз сковал меня изнутри, а комната неожиданно ожила, став такой же жухлой, как кадры старого кинофильма. До меня не сразу дошло, что старый демон обращается ко мне, невидящим взглядом глядя в противоположный от меня угол комнаты.
— Ты должна помнить две вещи: через три дня я верну тебя обратно, постарайся уложиться, и не верь никому, даже ангелам, — проговорил товарищ Сола по оружию, словно бы жевал вату, и как в замедленной съёмке кивнул мне.
Я была ему очень благодарна, одновременно меня страшило дальнейшее, но уверенности не растеряла: я не могла ждать, ведь теперь была уверена, что мой демон в беде.
Внезапно комната закружилась, стянувшись в воронку. Постепенно исчезло всё, что окружало, и я оказалась в полной темноте. Закричала, но свой вопль не услышала. Сделала шаг и тут же начала проваливаться, силясь хоть за что-то удержаться,
Спасителем оказался ангел Джек. Он тяжело дышал и обеспокоенно смотрел на меня. На его лбу выступила испарина, и я только сейчас поняла почему. Место, в котором мы оказались, разлилось нестерпимым пеклом по коже. Джек втащил меня в ад. Я огляделась и увидела перед собой выжженную горячую пустыню, испещрённую потоками лавы и рвущимися из недр земли огненными столпами, иногда с такой силой, что достигали купола наверху — непроницаемого и тёмного.
Я судорожно сглотнула и окинула взглядом открывшуюся картину в целом. На ум пришли слова из Библии: «… там будет плач и скрежет зубов…». Тут царило такое беспросветное уныние и ужас, что я ощутила, как на моём затылке поднялись волосы. А ещё было нестерпимо жарко, казалось, горячий воздух опалял все внутренности до боли в лёгких. Он был не просто горяч, а полыхал безумным жаром, причудливо изгибаясь, его танец виден невооружённым глазом.
— Как тут живут? — с отчаянием вскричала я поверх гула огненной стихии, задавая вопрос Джеку.
Тот невесело усмехнулся и ответил мне, слегка повернув голову:
— Тут не живут — существуют, коротают вечность те, кто нарушил законы Вселенной, это земля падших когда-то ангелов, ставших демонами, почерневшими от своей злобы, и отвергнутых душ, мучимых демонами.
Я вздрогнула от его слов, они стали для меня холодным душем. Потом он развернулся ко мне всем телом и пристально посмотрел:
— Ты знаешь, что ты сделала, девочка, придя сюда?
Я снова тяжело сглотнула и медленно в знак отрицания мотнула головой.
— Ты ещё раз доказала мне, что любовь есть, только она могла толкнуть тебя отправиться за падшим в ад, — он тяжело вздохнул и отёр пот со лба, его движения потеряли прежнюю суетливость и боязливость. Мне даже показалось, что он стал выше и стройнее. — Если бы моя подопечная так искала меня в своё время… — горькое сожаление в голосе, такое чёрное отчаяние и бесконечная боль, что моё сердце сжалось от печали.
Я подошла к нему, вложив свою узкую ладонь в его, и слегка пожала её, обхватив короткие толстые пальцы. Я не знала, что могло успокоить моего непутёвого ангела, в судьбе которого произошла трагедия, то, что убило в нем ангельское, убило в веру в самое светлое чувство, а значит, и его душу, оставив ему сожаление и обречённость. Он просто не знал, ради чего можно проживать каждый день своей бесконечности, отпущенной ему задумкой Творца.
Наконец он встрепенулся, как будто от чего-то очнувшись, белые крылья дрогнули, и он повёл меня по только ему, как существу другого порядка, известным тропам, пытаясь не наткнуться на извергающуюся временами вверх магму. Запах серы душил, и я прикрыла рот и нос ладонью, заметив, что вся пропиталась мерзостью этого места. Но мне так хотелось поскорее увидеть Сола, что это толкало меня упрямо идти вперёд за своим ангелом, игнорируя жар, запах, прочий дискомфорт. Через какое-то довольно-таки продолжительное время показалось, что мы заблудились: бесконечные переходы и дорожки, а мы всё шли и шли, и края я этому не видела. Но я смотрела на ангела и понимала, что он знает, куда идти, словно бы был тут уже и на своей шкуре испробовал существование здесь.
— Тебе знакомо это место, не так ли? — решилась спросить я.
Джек глянул из-за плеча и кашлянул.
— Да, — коротко произнёс он, дав понять, что не очень-то хочет говорить на эту тему.
И я замолчала, тем более мы увидели вдалеке здание, чёрное, как монолит, в котором не было ни окон, ни дверей, тянущееся бесконечно и дальше за горизонт. От него за версту несло концентрацией скорби и обречённости — сосредоточие этих чувств. Раскиданные по всему аду, как капли, здесь эти ощущения слились воедино. Мне хотелось выть от безысходности, и я ещё острее почувствовала своё одиночество, отчаянно захотелось увидеть Сола, обнять его, обвиться вокруг его тела и никогда не отпускать от себя. Стоило подумать о нём, как мне стало легче, чёрная пелена обречённости спала, и я смогла здраво мыслить.