Демон-Хранитель
Шрифт:
Мне надоело ждать, и я уверенным жестом подозвал к себе бармена. Тот, оторвавшись от шумной компании, которую уже обслужил, подошёл ко мне, и я, задумчиво прищурившись, вспомнил, кто передо мной. Бармен, весело усмехнувшись, протянул мне руку для приветствия. Я не менее тепло поприветствовал его.
— Сомневался, что вспомнил меня? — вопросительно протянул тот медленно и кашлянул.
— Присматривался, место-то незнакомое, — оправдался я.
Не узнать своего товарища по оружию было бы позором для меня. Но он и вправду изменился: стал старше, погрузнел,
— Постарел, — констатировал он.
— Угу, — буркнул я, никогда не отличаясь витиеватой манерой вести светские беседы, зато имея прямолинейность и привычку говорить в лицо всё, что думаю.
Повисло неловкое молчание. Бармен наполнил штофы напитком и пододвинул к нам. Я слышал, как Джек громко сглотнул слюну. Друг презрительно покосился на него, взглядом как бы говоря, что налил ему только в честь встречи со мной. Я усмехнулся.
— Почему ты здесь, Солидафиэль? — наконец-то прямо спросил он.
Рядом крякнул ангел, выпив свою порцию напитка. Я готов убить его. Тот осёкся под моим взглядом и чуть боязливо отодвинулся.
Откуда-то в самых глубинах груди родился тяжелый вздох, и я посмотрел на свои руки, затем поднял взгляд на тренера и, не жалея эпитетов для Сатаны, произнёс:
— Потому что этот, мать его, ублюдок, повелитель грёбаной преисподней и король, сука, наш, выставил меня вон как шелудивого пса за свой же промах! Меня! Верно служившего ему вечность!!! И разжаловал до демона-искусителя, да ещё вон с таким куском дерьма, как этот ангел, — обидно, обжигающие, грязные слова лились из меня как из помойного ведра.
Джек оскорблённо смотрел на меня, и в его маленьких поросячьих глазках начали копиться слезы. Друг опустил глаза и чуть мотнул седой головой.
— Я предупреждал тебя, Солидафиэль, — его голос прошелестел, отразившись в моем сознании, — служить надо только самому себе. Посмотри на меня: в прошлом лучший демон, а сейчас вынужденный торговать дешёвой выпивкой и быть сутенёром грязным чертовкам.
Я горько вздохнул и выпил штоф пойла до дна. Бармен не преминул вновь налить мне до краёв.
— Тебе всегда за счёт заведения, — тепло произнёс он.
Я благодарно мотнул головой и увидел, как рядом заёрзал Джек. Я закатил глаза и кинул крупную адскую монету. Друг удивлённо воззрился на меня, а затем на ангела, а потом понимающе кивнул.
— Ты с ним в тандеме, — утверждающе проговорил он. — Хотел бы я увидеть эту душу — это будет величайший человек…
Бармен на миг задумался, словно не зная, что сказать.
— …Либо проститутка, — произнёс я, засмеялся и выпил ещё алкоголя.
— Проститутка? — женский голос за спиной заставил меня обернуться.
О, что за чудесная чаровница предстала перед моими очами! Определённо, настроение стало бодрое, приподнятое, я бы даже сказал. Конечно, дьяволица была обычной грязной шлюхой, с обвисшей грудью и колготками
Я схватил её за руку и потащил наверх, в комнату. Моё нетерпение стало очевидным, и уже на полпути к комнате, мы, не выдержав, начали обжиматься возле запасного выхода. Её сочные губы тянулись к моим.
— Никого никогда не целую в губы, — произнёс я и заметил, как мой голос сбился оттого, что кроткая шлюха не настаивала, а встала передо мной на колени.
Щелчок открывающегося ремня и шуршание молнии на брюках, секунда, и я в удовольствии поднял голову к потолку и закатил глаза. Так хотелось расслабиться, выкинуть из головы мудака Сатану, придурка Джека и мелкое орущее человеческое дитя. Неторопливые движения рта дьяволицы по возбуждённой до предела, трепещущей в предвкушении разрядки плоти, скользящие движения её рук по моим крепким бёдрам, и я уже готов сбросить напряжение бесконечного бремени, как… Как я почувствовал лёгкую тревожащую меня боль в голове и позвякивание в ушах. Я открыл глаза и оглянулся на пустой коридор. Снова прикрыл глаза, пытаясь настроиться на только что сбитый лад. Но мои симптомы не отступали, а стали только сильнее.
Я взвыл и, отпихнув от себя ничего не понимающую девицу, не обременённую моральными принципами, на ходу приводя свою одежду в порядок, спустился вниз и стремительным шагом подошёл к барной стойке. Учитель, выгнув бровь, многозначительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Джек же, повернувшись, с ужасом уставился на моё гневное лицо голодного мужика, оставшегося без первого, второго и компота. Я развернул его к себе и начал трясти за грудки.
— Какого хрена со мной происходит, мать твою?! — ругнулся я, руки так и чесались врезать по этому синему, одутловатому и, в общем-то, беззлобному лицу ангела.
— Что?! — просипел он, бледнея, его лоб мгновенно покрылся потом.
— Я слышу звон в своей голове, и она просто раскалывается от боли, — еле вымолвил я, потому что очередной приступ не заставил себя ждать.
— Э-э-э-э-это «фишка» хранителей… — заикаясь, еле вымолвил он. — Ты благословил, а точнее, проклял дитя, ты теперь её хранитель, и, когда ей будет требоваться твоя помощь, эта боль и звон будут преследовать тебя всегда.
— Твою ж мать… — ругнулся я и отпустил трепещущего в моих руках ангела.
Тот отпрянул от меня, как чёрт от ладана, и поправил свою одежду. Я проклинал себя самыми грязными ругательствами. И какого лысого я вообще «благословлял» эту кровопийцу?! Боль не унималась, звон стоял в ушах.
— Что надо делать, чтобы это закончилось? — просипел я, хватаясь за виски, пытаясь унять пульсацию в них.
— Быть вблизи своего человека, который в тебе нуждается, — тихо произнёс Джек, — помочь ему во чтобы то ни стало…
— Нуждается во мне?! Помочь ему?! — гневно прорычал я, представляя, как погибнет от моих рук это маленькое тельце.