Демон-Хранитель
Шрифт:
— Я тебя сейчас догоню, — нарочито угрожающе произнёс я и состроил рожицу.
— Спорим, нет? — дерзко уверила меня девочка, показав мне язык.
— Дженнифер, так делают только неприличные девочки, — произнёс я строго.
Откуда я это знал? Я и сам не ведал, что не должны делать приличные девочки, просто в моем представлении моя Дженнифер никогда так делать не будет. Она густо покраснела.
— Не буду больше, Сол, — тихо произнесла она, потупившись.
— А вот теперь я точно тебя поймаю, — сказал, воспользовавшись временным замешательством Дженнифер, схватил
Девочка в восторге визжала на всю округу, и я видел мелькавшие каштановые всполохи её волос, чувствуя такой же восторг в душе и удовольствие от приятного покалывания в руках, теперь распространившегося и на плечи. Я заметил, что с восторгом играл с ребёнком, поймав себя на мысли, что это единственное человеческое существо, к которому я не испытывал отвращения. Моя девочка!
Сделав ещё круг, я высоко подбросил её к небу, отчего она крепко зажмурила глаза и громко выкрикнула моё имя. Я поймал её и поставил на ножки, весьма вовремя, кстати. В укромном уголке сада появились три девочки — воспитанницы приюта, такие же, как Дженнифер, сироты, правда, намного старше и крупнее неё. Я почувствовал, как Джен в страхе прижалась ко мне. Ей уже приходилось сталкиваться с их тяжелыми кулаками. Но они не знали, что я учу её обороняться, тот, чья сила неизмеримо больше всех кулаков на свете и чьи познания в боевых искусствах несоизмеримо больше, чем может вместить в себя весь Шаолиньский монастырь во веки вечные.
Они смотрели на неё как на добычу, с которой можно легко поквитаться, ведь повод уже найден: Дженнифер была в их представлении странной, она, как правило, всегда держалась особняком, но никогда не чувствовала себя одинокой, она ни под кого не подстраивалась, всегда находя своё решение-выход из любого положения, у неё всегда имелась своя точка зрения на происходящее. Независимость и ум всегда раздражают, а особенно в жестоком мире детей. И здесь находились не менее беспощадные меры по «усмирению» таких строптивых, как Дженнифер.
— Эй ты, дебилка, — грубо начала самая старшая из них, обращаясь к моей девочке.
Дженнифер проигнорировала и с распахнутыми от ужаса глазами смотрела на меня.
— Ничего не бойся, — шепнул я. — Ты знаешь, что надо делать.
— Ты поможешь? — одними губами.
Сердце сжалось: от радости, что ли? Мне, как хранителю, определённо нравилось, что она обращалась ко мне за помощью. А как демону? Демон довольно промурлыкал. Я кивнул на её беззвучный вопрос. Малолетние бандитки подходили к ней явно не для того, чтобы поговорить. Приблизившись, одна из них уже занесла кулак над головой Дженнифер. Но девчушка решила, что её больше никто никогда и пальцем не тронет.
— У тебя твёрдая правая рука, девочка, — напутствовал я. — Используй хук справа.
Не успел договорить, как Дженнифер начала действовать: с отборным матом, от которого даже у меня, демона, завяли уши. Откуда она могла знать ругательства? Я могу лишь предположить, что она наслушалась наши препирательства с ангелом, а я эпитетов для этого забулдыги обычно не жалел. С тяжёлым хуком справа Джен приложила взрослую девочку так, что та взвыла от боли и, покачнувшись,
И надо же в этот момент, в этом месте возникнуть старой монахине, которая ранее безуспешно искала здесь Дженнифер. Её подслеповатые глаза, казалось, расширились до размеров столовых тарелок от возмущения от услышанного и разочарования от увиденного. Монахиня упёрла руки в бока и глядела на происходящее взором, не предвещавшим окружающим ничего хорошего, а особенно Дженнифер, потому что всё выглядело сейчас так, словно агрессором являлась она.
— Что. Здесь. Происходит? — чеканила слова пожилая женщина.
Зеленоглазая девочка молчала. Я видел, как она поджала губы, знал, что считает себя правой и поэтому не собирается оправдываться, сцепила руки на груди в замок. Вот ведь упёртая! Я смотрел на Дженнифер, Дженнифер смотрела на меня — перекрестие взоров. Надо бы по-хорошему, как хранителю, разозлиться на неё, но я был ею доволен и одобрительно улыбнулся. В её глазах плеснулась благодарность и обожание.
— Дженнифер, — монахиня вырвала нас из единения тёплых взглядов. — Может, расскажешь, что здесь происходит?
Она упорно молчала. Девочки, пришедшие чинить расправу над ней, тоже. Но я-то видел в их взглядах возникшее к ней пока ещё смутное, но уважение — она их не выдала.
— Так… в молчанку, значит, вздумала играть, гадкая девчонка, — гневно взвизгнула монахиня, — сегодня ты останешься без ужина.
Я быстро пробежал глазами по побледневшему и мигом ставшему расстроенным лицу девочки. Сегодня на ужин был её любимый десерт — шоколадный пудинг. Дженнифер горько сглотнула, но ещё сильнее сжала пухлые губки, не растеряв уверенности в своей правоте. Я усмехнулся, у моей девочки — характер бойца.
— Ночью к вам, сестра Агата, придёт мой злой демон Солидафиэль и задушит вас, — злобно и устрашающе проворчала она.
Я всхлипнул от изумления и недоуменно уставился на вставшую в решительную позу Дженнифер. Злоба и озорство в больших глазах, обрамлённых черными пушистыми ресницами. Она смотрела на меня и усмехалась, прямо как я сейчас, глядя на неё.
Монахиня перекрестилась и убежала, охая. Девочки тоже поспешили ретироваться. На залитой солнцем поляне сада остались только мы. Я не мог сердиться на неё, никогда не мог. Упёртость и любовь к риску и у меня были в крови. Разве мог я не передать это своей подопечной? Но своему лицу я всё-таки решил придать суровый вид.
— Сердишься? — спросила Дженнифер, внимательно оглядывая меня, пытаясь узнать мои настоящие эмоции.
Не так всё просто, детка. Сначала я проучу тебя.
— Сержусь, — нарочито серьёзно, строгим тоном, не терпящим возражений, и злобно добавил, — мне придётся убить монахиню Агату.
Её брови взметнулись вверх, а в больших глазах скопились слезы, отчего изумруд в них заблестел ярче.
— Убить? — переспросила она, еле переводя дыхание от волнения.
— Да, она узнала нашу с тобой тайну… — всё так же строго, но всё-таки смягчившись, не могу я видеть её слез, переворачивается всё внутри.