Демон-хранитель
Шрифт:
– Бедный ребенок, - всхлипнула Нарцисса.
– Что мы сделали не так?
– Все так, моя дорогая, - утешил ее Балтазар.
– Просто детям иногда нужны родители. Только их собственные, и больше ничьи. Пора ложиться, завтра у нас длинный день.
Северус и Люциус поднялись и подали дамам руки, предлагая проводить в их апартаменты в новом доме, а демон отправился за Абрахасом и Аурелиусом – покои, если верить Типпи, для них были
***
Сестра залила уютный зеленый мир призрачным светом. Шорохи, звуки, запахи – все вокруг было тревожным и непривычным. Гарри не спалось, он тревожно ворочался, в голову лезли всякие мысли и о родителях, и о своей жизни, и о мессире с Хешшш, об изменившихся членах приемной семьи, о… да обо всем. Иссинавалль нравился ему, но был неудобным, как недавно купленная обувь. За открытым окном шелестели деревья, чирикали какие-то пичужки. Страшно не было, но вот какое-то тревожное, неуютное чувство, будто стоишь на пороге чего-то нового, не хотело оставлять его.
Поколебавшись несколько долгих минут, юноша решительно поднялся и пошлепал босыми ногами в соседнюю спальню, к Хешшш. Видимо, змеедемону удалось стребовать с отца свой хвост, потому что половину комнаты занимали расслабленные бронированные кольца, загадочно мерцавшие в свете луны. Осторожно, стараясь не наступить ни на что важное, Гарри пробирался к кровати, на которой спал Хешшш. Ну, во всяком случае, его антропоморфная часть.
Как ни старался Поттер, совершенно незамеченным ему остаться не удалось. Сильный хвост взметнулся, оплетая незваного гостя, у которого в голове успела промелькнуть картинка: посиневший могущественный вампир, старый, как этот мир, бьется в этих смертоносных путах, совершенно беспомощный и жалкий.
Испуг, впрочем, длился недолго: змей подтянул незадачливого родственника к себе, плюхнул рядом на кровать, распустил кольца и, накрыв тонким одеялом, прошипел:
– Спи, Охотник, люди ночью спят, - и положил горячую ладонь ему на грудь.
Гарри улыбнулся, немного поворочался и, наконец, тоже погрузился в сон.
Проснулись они задолго до рассвета: ночи тут были просто невозможно длинными.
– Хешшш, ты спишь?
Наг вздохнул и пошевелил своим бесконечным хвостом.
– Не вижу смысла в твоем вопросе, Младший-в-гнезде. Если я сплю, то не смогу ответить.
– Если молчишь – значит, спишь, - шепотом пояснил Гарри.
– Почему ты так меня назвал? Может, я старше? Когда у тебя день рождения?
– Перед холодами. Когда листья желтые.
– О, а у меня летом! Я старше!
– Ты слабее, - зевнул Хешшш, сверкнув клыками.
– Отец тоже младше Общей матери, а все равно она принадлежит ему, потому что он Высший и сильнее нее.
– Принадлежит?
– Да. Она сама тебе расскажет, если захочет.
Гарри помолчал, а потом предложил:
– Поползли купаться?
Хешшш прошипел что-то нелестное о непоседливых бесхвостых, но медленно несколько раз свил и распустил кольца, вытянул хвост, потянулся, хрустнув позвоночником, и плавно перетек в вертикальное положение.
– Поползли. В такой темноте ты не то, что реку будешь не в состоянии найти, слепыш двуногий, а споткнешься на первом же камне.
Гарри весело поднялся и выскочил в сад за нагом, вежливо пропустив вперед весь его хвост.
Среди деревьев было свежо, пахло мокрой травой и чем-то еще – упоительным и нежным, ни одна веточка не шевельнулась в абсолютной предрассветной тишине. Только длинное тело змеедемона шуршало по белому песку садовой дорожки. Гарри тихо шел рядом. Среди деревьев вдруг что-то соблазнительно засветилось золотым светом, и любопытный Поттер, схватив Хешшш за руку, молча повлек его в том направлении.
– Что ты делаешь? Нам туда нельзя.
– Почему? Интересно же! Мессир сказал, тут нет ничего опасного, в лес ходить не запрещал, так чего ты?
Гарри продолжал быстро идти по направлению к странному свечению, не слушая доводов змеедемона.
– Нет ничего опасного, кроме самого мессира, - прошипел наг, но Гарри его не услышал. Он замер за низкими кустами, широко распахнув глаза.
Картина, открывшаяся его взгляду, была не похожа вообще ни на что, виденное им ранее. Ни один журнал или колдофильм для взрослых не смог бы передать даже часть того, что творилось на круглой поляне под золотым магическим куполом, гасящим выплески силы.
Оба отца и мессир были там, под этим прозрачным золотистым покровом, сплетаясь в одно, страстно, чувственно, непрерывно. Поцелуи и тихое рычание, жадные, но медленные движения, намотанные на кулак волосы, прокушенная в порыве страсти шея, приоткрытые розовые губы, прогнувшаяся спина и высоко поднятые округлые, беззащитные ягодицы.
– Пойдем, - Хешшш потянул Гарри из этой «зоны любви».
– Пойдем, пока отец не рассердился.