Демон из тыквы
Шрифт:
Сковорода несколько раз со звоном подпрыгнула. Обуглившиеся куски тыквы взлетели в воздух, да так и остались висеть, будто скрепленные невидимыми нитями детали некой марионетки.
— Насколько я понимаю, — выдавил из себя озадаченный Мышелов, — сон мой оказался вещим. Колдовство на этом проклятом острове действительно присутствует. Теперь осталось только подождать ятаганы и зеленые бородавки.
Однако, ни того, ни другого не появилось. Случилось нечто совсем иное. Дым сгустился так, что, казалось, его можно было черпать пригоршней, как кисель. Потом он стал менять цвет с грязно-бурого на оранжево-желтый. Затем этот огромный сгусток начал принимать вполне конкретные очертания и формы. Не прошло и минуты, как на совершенно обалдевших
В лачуге от рассыпавшихся углей и разлетевшихся в разные стороны головней должен был вспыхнуть самый натуральный пожар. Но этого не произошло. Демон открыл свою безобразную пасть и издал звук, напоминающий нечто среднее между шипением и свистом. Огонь тут же погас, угли потухли, головни подернулись пеплом. Затем демон распрямился во весь свой рост, и крыша ветхой лачуги с легким хрустом слетела, как слетает от ветра шляпа с головы бесцельно слоняющегося по городу зеваки. Солнечный свет на мгновение ослепил привыкших уже к полумраку приятелей. Мышелов, сам не сознавая, как это получилось, оказался сидящим рядом с Фафхрдом.
Демон опять открыл пасть и торжествующе зарычал, подняв к небу руки-корни:
— Свободен! Опять свободен! Клянусь силами Ада, это самый прекрасный день в моей долгой жизни!
Он заворочался, несколько раз переступил своими ногами-стеблями, своротив мимоходом одну из стен лачуги.
Мышелов первым преодолел оцепенение. Отыскав взглядом лежащий среди потухших углей и обломков досок Скальпель, Мышелов решил завести отвлекающий разговор с демоном:
— Нельзя ли поинтересоваться, о какой свободе вы только что говорили, — вкрадчивым голосом спросил Мышелов, продвинувшись при этом чуть-чуть вперед.
Демон опустил руки и снова вперил свой темный взгляд в двух друзей.
— О, человечек! Ты хочешь узнать, почему вместо долгожданного обеда появился такой крепкий парень, как я?
— Было бы любопытно послушать, — отозвался Мышелов. Приостановив свои поползновения, он незаметно ткнул Северянина в бок. От резкого толчка Фафхрд вернулся к действительности. И действительность была явно не из самых приятных, если не сказать хуже. Лицо Фафхрда стало суровым и жестким, с таким лицом воины Севера, оставшись один против сотни, скидывают с себя кольчуги, бросают щиты и, славя богов, бросаются навстречу смерти. Этого Мышелов больше всего и опасался. С демоном надо было действовать хитростью, иначе не успеешь и глазом моргнуть, как чудовище подцепит тебя, как рыбку на крючок, своим огромным кривым когтем. Демон продолжал вещать:
— Тебе любопытно, человечек! Что ж, я могу рассказать, торопиться мне некуда. Пусть ваши маленькие сердца трепещут от страха. А потом я съем сначала тебя, рыжего же здоровяка оставлю на ужин. Ваши души будут корчиться в аду, вспоминая, что я сотворил с принадлежащими им когда-то телами. Это говорю вам я, Демон-Пожиратель, Демон-Причмокиватель, Демон-Падальщик, Демон Бесконечного Пиршества. Я настолько..
— Вернемся к сути вопроса, — сухо бросил Мышелов, полуобернувшись
Демон, прерванный на полуслове, злобно скрипнул зубами, наклонился и легонько ткнул пальцем в грудь Мышелова. Серый почувствовал себя дощатым заборчиком, к которому привалился решивший слегка передохнуть слон.
— Ты, человечек! В оставшиеся несколько минут своей жизни не обрывай меня глупыми речами. Особенно когда я себя восхваляю. Я начну свой рассказ.
«А он упрям и тщеславен. И, скорее всего, непроходимо туп. Этим надо воспользоваться», — подумал Мышелов.
Демон вновь выпрямился. При этом рухнула еще одна стена лачуги.
— Очень долго, может, тысячу лет, может, больше, я спокойно обретался в адских пределах, где царствуют только зло и тьма. Но вот однажды я почувствовал зов. Далекий, но властный, И вместе с зовом пришел запах пищи. Ведь я Демон Бесконечного Пиршества, надеюсь, ты это не забыл, человечек. Я откликнулся на зов и поднялся к самой границе, разделяющей адские пределы и ваш мир, о глупая букашка. И здесь меня ждала западня. Бездарный колдун, обкурившийся каких-то пакостных трав, заключил меня в магическую фигуру, оковы которой разорвать мне было не под силу. Жалкий колдун, перепутав заклинание, ждал совсем другого демона, он ждал того, чье имя на вашем языке звучит как Демон Сгибающий Спину, Демон — Вечный Раб. В адских пределах его еще величают Мастер-На-Все-Руки. Глупый чародей ошибся, произнося заклинание. В придачу, он зажарил себе на обед кусок сочного мяса. Вот что выманило меня, а не его жалкие бормотания. Меня, Демона-Пожирателя! Я оказался скованным магической фигурой и священными огнями, которые запалил чародей. Но глупый колдунишка не обрел надо мной власти. Куда ему! Он стоял на своих трясущихся ножках и с ужасом взирал на меня. Мне стоило только слегка щелкнуть его по лбу, и он бы окочурился. Но я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Однако выход нашелся. Колдун затеял свое бездарное чародейство на тыквенном поле, которое сам же и засеял. Я тут же учуял, что в земле зреют тыквенные зерна. А тыква — это будущая пища! И значит, я вновь могу возродиться, если на время перенесусь внутрь тыквенного зернышка. Так я и сделал. Видели бы вы глупую рожу колдуна, — демон осклабился и, не в силах сдержаться от распиравшего его самодовольства, захохотал. От этого хохота у Мышелова заложило уши и заныли зубы. Фафхрд сидел с каменным лицом, рукой нащупывая меч.
Нахохотавшись всласть, демон продолжал: — Бедняга никак не мог взять в толк, куда же это я подевался. Потом он упал на колени и долго восхвалял богов за то, что они избавили его от неминуемой гибели. Глупец! Он и не догадывался, что я нахожусь рядом, и мести моей ему все равно не избежать. Помолившись, он подхватил вещички, все свое колдовское барахло и с тех пор носу на остров не кажет.
— Да, потрясающая история, — ввернул Мышелов. — Почему же вы только сейчас обрели свободу?
Демон хлопнул себя по тем местам, где, по всей видимости, должны были быть колени:
— Эх, ты, насекомое! Этого часа я ждал с нетерпением. Я все правильно рассчитал. На остров рано или поздно кого-нибудь занесет, а глупец-колдун своим чародейством повывел здесь всю живность. Захотят людишки есть, наткнутся на тыквенное поле, тут-то я и объявлюсь. Ведь моя тыквина будет всегда самой большой, спелой и красивой, не то что остальная мелюзга. Главное, чтобы ее стали жарить. Огонь! Вот что мне надо было. Однако, это полдела. Даже взяв силы у огня, я не обрел бы, кроме свободы, и десятой доли своей прежней мощи. Но чудо свершилось! Твой рыжий идиот-приятель вместо сковороды поставил на огонь магический предмет. Он предназначен для сжигания волшебных трав и вызывания древних духов. Понял? Сегодня ночью, закусив рыжим недоумком, я сквозь эту вашу сковородку — ха-ха — снова вернусь в родную обитель. Вот так-то, букашка!