Демон на Миллион
Шрифт:
Постепенно мое воодушевление начало угасать. Дали был прав. Было всего несколько вариантов там, где когда-то были сотни. В текущем столетии никогда не было много тульп, поскольку только женщины-демоны обладали умственной выносливостью, чтобы создать одну, и Тритон никому не доверяла вырвать ее из своего разума, чтобы сделать парочку. Но я даже не видела высококлассного нью-йоркского пауэр-бара. Все было о Древнем Риме, Китае и Монголии. Старые вещи. Мне нужно было что-нибудь с антисептиком, джинсами и, может быть, чизбургером. Но потом мои брови поползли вверх. Американский жиголо?
– Э, только не это, - внезапно сказал Дали, оказавшись у моего локтя.
–
– я бросила монету, и он беспокойно заерзал.
– Тритон сделала это, когда была в одном из своих самых странных настроений, - сказал он, и мои глаза сузились, услышав полуправду.
– Это никому не нравится.
– Звучит весело, - сказала я, затем нажала нужную кнопку.
Дали застонал, отступая назад, когда все, кроме демонов, стало туманным. Барабаны перешли в наводящую на размышления, консервированную музыку семидесятых. Небо потемнело до низкого потолка, а песок превратился в грязный, исцарапанный пол. Появились тусклые стены, а освещение, то, что от него осталось, стало тусклым. Маленькие круглые столики образовывали полукруг вокруг сцены. Я чувствовала запах сигарет и тухлого Бримстона. Бар был достаточно большим, чтобы на нем можно было танцевать, с сотнями бутылок и одним отвратительным демоном в фиолетовой мантии за ним. Пока я смотрела, его халат исчез, превратившись в пару шорт для бондажа и недоуздок. У него даже были подведенные глаза и выкрашены в голубой цвет волосы. Боже милостивый, это был стриптиз-бар.
– Вау, даже трапеция, - сказала я, увидев, как она покачивается за спиной человека на сцене. Между моими глазами и его кожей было не так уж много, и, пока я смотрела, становилось еще меньше.
Демоны в своих месопотамских одеждах издавали отвратительные звуки. Большинство выскочили, но трое двинулись к сцене, их одежда сменилась на современную, неряшливую одежду бизнесменов, когда они размахивали долларовыми купюрами и пытались заманить мужчину-стриптизера поближе.
– Ты погубишь меня, - сказал Дали, и я просияла. Теперь он был похож на вышибалу, и я смахнула блестки с его цветастого жилета. Пайк и я соответствовали обстановке. Если бы он хотел отказать мне в столике, ему пришлось бы честно признаться в этом.
– Я вижу тихое местечко сзади, - сказала я, жестом подзывая Пайка, и он встал. Позади него тюки с шерстью превратились в жесткую скамью с вырезанными на ней именами и цифрами.
– Мы возьмем три чизбургера, пару бутылок пива и аптечку первой помощи. В таком захолустном заведении, как это, она обязательно найдется.
Сморщив нос, Дали наблюдал, как воспоминание о человеке кружится по сцене.
– Я помню день, когда она сделала это, - сказал он, сосредоточенно отстраняясь.
– Это был плохой день. Миниас вытащил это из ее психики. Он так и не сказал мне, что послужило причиной. Я понятия не имел, что она перешла на сторону реальности. Миниас тоже. Он клялся, что она не ускользала от него в течение ста лет, но ты не можешь сделать тульпу, если не был там. Принесу ваш заказ.
– Дали отвернулся от сцены.
– У меня осталось только три. Это не займет много времени.
– Спасибо, Дали, - сказала я, с благодарностью оглядывая комнату с низким потолком. У меня было ощущение, что в музыкальном автомате было всего несколько тем, потому что у Дали не было волшебных средств, чтобы поддержать больше. Они потеряли почти все, кроме своих жизней и тех проклятий, которые были в коллективе, когда рухнуло первоначальное безвременье.
Я отогнала вспышку вины, хмуро глядя на трех демонов в дешевых костюмах, выкрикивающих ругательства и
Пайк тяжело опустился на стул. Он сел спиной к стене, и я заняла место рядом с ним, сцена была слева от меня. Боль, исказившая его покрытое шрамами лицо, заставила его выглядеть старым, и мое чувство вины усилилось. Он мог быть в больнице прямо сейчас, накачанный вампирскими феромонами и ничего не чувствующий. Но опять же, его пребывание в больнице сделало бы его уязвимым для плана Б его братьев.
– Стриптиз-бар? Это то, что считается для тебя ночной прогулкой? Мило.
Я выдавила улыбку, услышав саркастический юмор в его голосе.
– Это было либо так, либо пикник в аризонских пустошах, и не думаю, что в машине была аптечка первой помощи.
Пайк осторожно переместился в более удобное положение.
– Когда-нибудь тебе придется объяснить это, чтобы каждое твое второе предложение не звучало безумно.
Я подпрыгнула, когда Дали подошел ко мне сзади и бросил на стол аптечку первой помощи, а затем две пивные бутылки, с которых капал конденсат.
– Бургеры займут некоторое время. Если только ты не хочешь бараний фарш?
– с надеждой спросил он, и я яростно покачала головой.
– Спасибо, Дали, - сказала я, затем чокнулась своей бутылкой с бутылкой Пайка и сделала глоток. Ссутулившись, Пайк с тоской уставился на свою, и я задумалась, беспокоится ли он о подделке.
– Твой брат не может связаться с тобой здесь. Если только твой брат не демон.
Пайк потянулся за бутылкой, выглядя огорченным, когда наклонил ее и осушил, его кадык дернулся.
– Черт, холодное, - сказал он, когда убрал ее, чтобы глотнуть воздуха, на дне оставалось несколько глотков. Взглянув на стойку, он поднял два пальца, и вышибала, обернувшись, кивнул.
Каким-то образом это заставило меня почувствовать себя хорошо. Надавив, я открыла аптечку первой помощи и начала рыться в ней.
– Снимай рубашку, - приказала я.
– Давай посмотрим на ущерб.
Он снова заколебался, будто не хотел делать себя уязвимым, но под моим выжидающим взглядом осторожно, мучительно снял рубашку. Я была права: он был обшит кевларом, ткань во многом способствовала минимизации повреждений. Стриптизерша издала клич, и я, побледнев, отвела взгляд от сцены.
Грудь Пайка представляла собой месиво старых и новых шрамов, кровь и запекшаяся пыльца пикси удерживали кожу вместе. Или, по крайней мере, так оно и было, и новые полоски крови стекали вниз, когда он промокал их пачкой салфеток.
– Эй, можно мне тазик с теплой водой и пару полотенец?
– громко позвала я. Стриптизер закончил, оставив на сцене только нас и трех демонов, потягивающих свои напитки и слушающих плохую музыку семидесятых.
– Хорошо, - сказала я, неохотно проводя по торсу Пайка пальцами. Его пресс был более чем хорош, а тело подтянуто. Я пододвинула стул поближе и, поколебавшись, чтобы убедиться, что он мне позволит, потрогала его распухший нос, чтобы посмотреть, не сломан ли он. У него была царапина на скуле, царапина у линии роста волос и неприятный синяк под глазом, но по сравнению со старыми шрамами они выглядели едва заметными.
– Твое лицо выглядит нормально.