Демон шарлатана. Часть первая
Шрифт:
Я удивленно уставился на Тимура, но тот не шутил. На его лице отражалось спокойное непонимание.
– На шее у трупа висел крест, - осторожно напомнил я.
– Золотой.
– Не видел, - пожал плечами мой товарищ.
– Я к нему особенно не приглядывался. Меня там чуть не стошнило, если не помнишь. Он весь был в крови, и я бы ни за что не стал его трогать, даже если бы на нём бриллиантовое колье висело... хотя...
Тимур предался размышлениям, ради чего он бы всё-таки поступился брезгливостью, а я продолжал сжимать в руке распятие, стараясь убедить самого себя, что эта история мною не выдумана.
Но суккуб сама сказала, что
– Эй, ты в порядке? Что-то ты побледнел, - встрепенулся Тимур.
– Да-да... всё отлично, - выдавил я.
В моих мыслях уже звучала клятва держать всё в тайне. В прошлом я уже лечился в психиатрической клинике, хватит с меня одного раза. Не хочу в третий раз учиться связно думать.
– Тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе, - тоном авторитетного врача заявил Тимур.
– Возможно.
– Нет, я тебе это точно говорю. Сидение в четырёх стенах тебя убьёт.
– Да понял я.
– Ну и отлично. Тогда ты сейчас едешь со мной.
– Куда?
– насторожился я.
– А тебе не всё равно?
Коротко поразмыслив, я пришёл к выводу, что нет, о чем не замедлил сообщить. Тимур скривился и начал объяснять. Из его длинной, немного путаной речи, в ходе которой он несколько раз пытался сменить тему, я уяснил, что у моего друга какие-то серьезные проблемы экономического характера, связанные с нехорошими людьми, к коим ему и предстоит сейчас ехать, а меня он хочет взять с собой, чтобы не выглядеть одиноким неудачником. Я мысленно подивился такому средневековому подходу, но возражать не стал. Если моё присутствие придаст Тимуру статус вожака, за которым следуют люди, и с которым в силу этого следует считаться, то я не против. От меня не убудет.
К тому же, я не хотел оставаться наедине с гипотетическим суккубом.
В дороге мы почти не разговаривали. Тимур включил радио, и мы молча слушали жизнерадостные уверения ди-джея о том, что на "музыкальном Олимпе восходит новая удивительная звезда", и тут же, как бы в доказательство, приводился пример её творчества, который вызвал у меня мощное чувство дежавю.
Я выключил радио. Тимур не стал возражать.
Мы покинули наш район, проехали между парком и кладбищем и въехали в одну из старых частей города, но не по историчности, а в плане дряхлости. Желтые трехэтажные хрущевки, чье сходство с тюремными бараками усиливалось решетками на окнах, навевали мысли о необходимости эмиграции. Высокие раскидистые тополя своей зеленью несколько скрашивали картину, но кружащий в воздухе белый пух действовал на нервы. Не то чтобы я страдал от аллергии, но нет ничего приятного в том, чтобы потом битый час снимать с моей как назло черной одежды его липкие крупицы.
Тимур завел автомобиль во внутренний двор одного из домов, и мы вышли.
– Идем.
Я привык судить о домах по виду входа, но в данном случае реальность посмеялась над моими индуктивными потугами: дверь подъезда принципиально отсутствовала. Я не нашёл даже следов дверной коробки.
– Широки врата и пространен путь, ведущие к погибели, - подозрительно произнёс я.
Тимур молча двинул вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Настроение моего друга определенно портилось с каждым шагом.
– Да что случилось-то?
– не выдержал я, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
Тимур вздохнул.
– Да ничего особо страшного. Не парься, я разберусь. Мне просто надо, чтобы кто-то свой был поблизости. На всякий случай.
Я кивнул.
Тимур отыскал нужную квартиру и позвонил, как всегда, по телефону.
– Я здесь, открывай, - сообщил он трубке.
Спустя полминуты дверь распахнулась, и на пороге возник высокий, могучего телосложения бритоголовый парень в мятых спортивных брюках и белой майке-алкоголичке. Несмотря на общий агрессивный облик, на лице его сияла открытая улыбка, и даже сломанный передний зуб не портил её.
– Здорово, Тимур!
– весело воскликнул нацистообразный верзила.
– Как житуха?
– Да ничего так, - несколько удивленно отозвался мой товарищ.
– А у тебя всё нормально?
– Всё отлично!
– радостно подтвердил русский, при взгляде на которого Гитлер пересмотрел бы свою расовую идеологию.
– А?
– вопросительно кивнул он, глянув на меня.
– Это Макс, - спохватился Тимур.
– Мой друг. Макс, это Витя, - добавил он, повернувшись ко мне.
Мы с улыбчивым громилой пожали руки, после чего тот пригласил нас с Тимуром войти.
– Чего-то ты чересчур радостный, - высказал, наконец, Тимур то, что его явно беспокоило.
– Да мне брат десять минут назад позвонил, - отозвался Витя, наблюдая, как мы разуваемся.
– Короче, он мне всё рассказал, у меня к тебе больше никаких претензий нет.
– О...
– Тимур с растерянностью и некоторым недовольством посмотрел на громилу.
– А позвонить и сказать это, чтобы я не ехал сюда, ты не мог?
– Мог, - ничуть не смутившись, радостно кивнул Витя.
– Но брат мне много чего про тебя рассказал, и про ваши дела совместные тоже. У меня к тебе разговор есть. Деловой.
Тут качок замолчал и уставился на меня.
– Хочешь, чтобы я ушёл?
– прямо спросил я, заглянув ему в глаза.
– Нет, братан, не, - примирительно заулыбался Витя и поднял руки, словно я целился в него из автомата.
– Просто посиди в зале с моим кентом, пока мы с Тимуром на кухне пообщаемся. Там телик и кальян.
Громила провел меня в соответствующую комнату, где моему взору предстала занятная картина: в центре пышного и пестрого ковра, устилавшего весь пол, сидел, по-турецки скрестив ноги, длинноволосый бородатый парень, одетый во что-то вроде белого халата, словно восточный монах. Около колоритного типа стоял небольшой стеклянный кальян с двумя прозрачными трубками, одна из которых вела к губам незнакомца, затягивавшегося в тот самый миг, когда мы вошли. В метре перед курильщиком негромко нёс какую-то яркую околесицу включенный широкоформатный телевизор, поставленный на что-то вроде комода. Что мне сразу понравилось, хозяин шайтан-машины явно умел настраивать разрешение, благодаря чему физиономии мелькавших на экране людей не были безбожно растянуты.
– Костя - Макс, - быстро представил нас друг другу Витя и тут же увёл Тимура вон.
– А тебя никогда не смущала привычка русских людей называть залом ту комнату, в которой находится самый большой телевизор?
– вместо приветствия полюбопытствовал Костя, выдохнув дым.
По глубине и длительности затяжки, а главное - по царившему в комнате характерному аромату особого дыма можно было сделать вывод, что курил мой новый знакомый отнюдь не табак.
Я присел рядом с ним, тоже скрестив ноги. Наверное, со стороны мы выглядели как два хиппи.