Демон в моих глазах
Шрифт:
– Была с ним очень груба, да? – спросил он с акцентом, который выдавал в нем жителя Западного Рединга. – А он все время грубил ей в ответ? Вроде как подкалывал? Ага, я все понял.
– У тебя небось у самого такая же фря.
– Ну уж нет, парень. Я сам еще никогда не совал свою голову в петлю по собственной воле. Но я всегда за всем слежу и все вижу. Если женщина начинает грубить мужчине, а тот – ей, это значит только одно. Он нравится ей, а она – ему.
– Да ты шутишь, – не поверил Брайан.
– Точно тебе говорю, парень. Вот попомнишь мои слова. Ты вот сейчас его нигде не видишь, потому что он и твоя благоверная грубят где-то друг другу. – Поттер громко рыгнул.
– Я ухожу, – сказал
Он поднялся на ноги и посмотрел на Уинстона, который разложил все предложения агентов по конвертам.
Они повернули в проезд и очень скоро поняли, что Брайан и Поттер упорно следуют за ними. Было начало одиннадцатого.
– Ночь обещает быть просто великолепной, – пошутил Уинстон. – Они будут пить и колобродить у меня за стеной до утра.
Но тут выяснилось, что Поттер не в состоянии забраться на крыльцо. Он уселся на нижней ступеньке и затянул похабную крестьянскую балладу о том, как какой-то фермер устроил своей дочери хорошую взбучку. Антони заметил, что Ли-Ли еще не возвращалась, а все окна на верхнем этаже были темными. Это значило, что Артур уже лег. И, будем надеяться, крепко уснул.
– Послушай, его надо отсюда убрать, – сказал он Брайану. – Ведь он твой друг, а не наш.
– Друг? Тони, старина, я вижу его первый раз в жизни. – Брайан притащил откуда-то початую бутылку водки и теперь потягивал прямо из горлышка. – И куда я его теперь дену? Выброшу на улицу? Он ведь приехал из Лидса.
– Ну так пусть туда и возвращается. На следующем поезде. Вокзал Кингс-Кросс.
Брайан беспомощно посмотрел на Поттера, который мычал какую-то мелодию и дирижировал воображаемым оркестром.
– Да не хочет он никуда возвращаться. Бедняга приехал, чтобы посмотреть завтрашний матч.
– Какой еще, к чертовой матери, матч? – спросил Антони, который очень редко ругался. – Что ты, черт возьми, несешь? – Антони ничего не знал про футбол и никогда им не интересовался.
– «Лидс» играет с «Кенборн кингсмейкерс». – Брайан помахал бутылкой перед лицом Антони. – Хочешь русской самогонки? Ну и как хочешь. Я бы его никогда сюда не притащил, если бы знал, что он так нажрался. Наверное, ты не согласишься пока разместить…
– Нет, – ответил Антони. Но в тот момент, когда для усиления мысли он собирался добавить крепкое словцо, Поттер неожиданно поднялся на ноги, размахивая руками для равновесия и вертя в разные стороны головой.
– Ему нужно в туалет, – заметил Уинстон. Он взял Поттера за руку и потянул по коридору в сторону туалета. Антони открыл дверь комнаты № 2, и Брайан, безо всякого приглашения, ввалился вслед за ним и уселся на кровати. Его лицо было бордового цвета, и выглядел он очень свирепо.
– Мне не очень понравилось то, что он нес про Весту.
– Он ее даже не знает, – ответил Антони. – Какой смысл выслушивать какие-то пьяные обобщения о человеческом поведении? Они всегда будут неправильными.
– Ты настоящий друг, Тони. Лучший друг, который у меня когда-нибудь был.
Из туалета донесся звук спускаемой воды. Вернулись Уинстон вместе с Поттером, который был очень бледен и вонял еще хуже, чем в пабе. Он уселся на стул, откинул голову на спинку, и рот его широко раскрылся. На улице неожиданно взорвалась ракета, и они все подпрыгнули, за исключением Поттера, который стал громко храпеть.
– Пусть поспит еще полчасика, – предложил Уинстон. – Потом попробуем влить в него горячий крепкий кофе. Когда я работал водителем на «Скорой помощи», мне и не таких приходилось видывать.
– Да, жизнь вас точно побросала, – съязвил Антони. – Греческий, финансы, немного медицины… Еще немножко, и вы скажете мне, что занимаетесь юридической практикой.
– Нет. Я посылал свои документы в Коллегию адвокатов, но меня так туда и не пригласили, – спокойно ответил Уинстон и, взяв с ночного столика том Руха «Психология и жизнь», углубился в чтение.
– Мне не нравится то, что он говорил о моей жене, – повторил Брайан. Бутылка водки была уже наполовину пуста. Он взглянул на Поттера и сильно потряс его за плечо. Тот выпрямился, застонал и опять бросился в туалет.
– И про Джонатана ему тоже не стоило говорить всякие гадости. Джонатан мой лучший друг.
– Кофе лучше приготовь! – рявкнул Уинстон, сердито глядя на Брайана поверх книги. – И давай пошевеливайся. Тебе тоже не помешает, так же как и ему.
Тот повиновался, поскуливая, как маленькая собачонка. Пока Антони доставал кофе и сахар, Брайан поставил чайник. Неожиданно почувствовав усталость, Антони уселся на пол, потому что больше мест для сидения не было, и прикрыл глаза. Последнее, что он увидел, прежде чем погрузился в дремоту, был Брайан, по обвисшим щекам которого текли слезы.
Артур зашел в мужской туалет, порвал бристольское письмо и конверт на мелкие клочки и спустил их в унитаз. В этих действиях была какая-то завершенность, которая и радовала, и одновременно пугала его. Теперь путь назад был закрыт. Не было никакой возможности восстановить письмо и вернуть его с извинениями. Поступок был совершен, и его месть была закончена. Артур подумал, сможет ли осознание этого сдержать его и позволит ли оно ему спокойно вернуться домой? Будет ли это безопасно для него? Когда он вышел в зал заведения, то почувствовал, как страх возвращается. И тем не менее Артур заказал еще одно бренди. Он откладывал момент выхода из «Великого герцога» до самой последней возможности. Было уже без двадцати одиннадцать. Пока его не было, кто-то занял его место. Артуру пришлось встать около стеклянной стены, которая отделяла барную стойку от собственно зала. Стекло было матовым, но на него был нанесен цветочный узор из прозрачного стекла. Взглянув через один из прозрачных лепестков, Артур увидел знакомый профиль всего в нескольких ярдах от него.
К счастью, он увидел только профиль, а не все лицо Джонатана Дина, поэтому Артур был уверен, что сам Дин его не заметил. Джонсон стал быстро двигаться, прокладывая локтями дорогу сквозь толпу. Губы Дина шлепали, как белье на ветру, – было понятно, что он оживленно беседует с кем-то невидимым. Или, скорее, невидимыми. С Брайаном Котовски, и, может быть, с Антони Джонсоном и тем цветным. Все птички в гнездышке. Надо срочно сматываться.
Только выйдя на улицу, Артур задумался над всей этой спешкой. Если он сейчас пойдет прямо домой, то не имело никакого значения, кто мог увидеть его в баре в столь поздний час. Какое значение имеет то, что кто-то сможет засвидетельствовать, что в это время его не было в 142-м по Тринити-роуд? Или что он не пойдет прямо домой, а продолжит бродить по улицам, с раскалывающейся головой, пока недостающая часть схемы не встанет на свое место? Артур задрожал. В нескольких ярдах от «Великого герцога», на Хай-стрит была остановка автобуса, который мог бы довезти его до «Водяной лилии». То была ближайшая к Тринити-роуд остановка. С другой стороны, такси довезет его прямо до входной двери. Артур знал, что в этом районе такси появляются на обратном пути из Северного Кенборна, куда они отвозят богатеньких клиентов. Однако минуты проходили за минутами, а такси все не было видно. Без десяти одиннадцать. Скоро гости «Великого герцога» высыплются на тротуар. На противоположной стороне улицы Артур увидел деревья начинающегося Рэдклиф-парка. Главный вход был уже закрыт, но крохотная калиточка, которая вела на тропинку, бегущую вокруг всего парка, была, скорее всего, открыта.