Демон в наказание
Шрифт:
Потушив костер, я взял ее на руки, словно куколку и внес в дом, в который она обещалась меня не пускать.
Столик, печка, коврик плетёный, кровать. Маленькая, для одного, не для двоих, у меня, скорее всего, даже ноги не влезут.
Поморщился. Спасть на полу теперь казалось не такой уж ужасной идеей.
Опустив девушку на постель, я сдернул с себя рубаху, чем вызвал ее напуганный вздох и лег на пол.
— Ты серьезно на полу спать решил? — Спросила Илва, свешиваясь вниз.
— Думаешь, шутил?
— Слушай,
— Еще чего. Спи, давай.
Она, почему то недовольно засопела.
— Что не так?
— Мне переодеться надо.
— Ну, так переодевайся.
— Отвернись! А лучше выйди!
Я перевернулся и уткнулся носом в пол, демонстрируя свою покорность.
Несколько секунд было тихо, потом зашуршала одежда.
Я приподнялся на локтях и наблюдал.
Хрупкие, почти как у подростка острые плечи подрагивали в темноте. Каждый позвонок было видно, сквозь тонкую кожу, сплошь покрытую белыми и розовыми рубцами.
Зверь внутри выл.
Его самка страдала. Его не было. Виноват. Нужно утешить. Просить прощения. Уууууу!
Она набросила на плечи легкий халатик и повернулась полу боком, пытаясь завязать узелок на поясе. А грудка совсем не как у подростка. Сочные упругие мячики идеальной формы, как две вершинки поднимали и натягивали верх сорочки.
Внезапно она повернулась, видимо почувствовав мой взгляд, и прожгла зелеными глазами.
— Я же просила отвернуться. — Смущаясь, но при этом, злясь, сказала она.
— Ты из-за шрамов просила? — Спросил я в ответ.
Она заалела еще сильнее и, опустив глаза, начала перебирать краешек одеяла.
— Я могу их убрать, если ты захочешь.
Столько надежды еще ни разу не обрушивалось на меня. Она запахла спелыми садами и, не веря в чудеса, потащила меня за собой в этот мир ее аромата.
— А ты можешь?
— Могу. Но мне придется к тебе прикасаться. — Сразу предупредил я.
Запах немного померк, но не сильно.
— А больно?
— Нет, совсем ничего не почувствуешь.
— Тогда хочу.
Видимо, носить их с собой было безумно тяжело, раз она так быстро доверилась мне в вопросах их исцеления.
— Тогда ложись. И в течение недели я их сведу.
— Недели? — Переспросила она.
— Да. Ложись, давай.
Я уложил ее на живот и прикрыл покрывшиеся мурашками ноги одеялом.
На правом плечике виднелась не глубокая белая полоска, с нее я и решил начать. Проведя пальцем по мягкой коже, я воззвал к магии и направил ее на рубчик, тонкой нитью зашивая израненную кожу.
Илва тихонько засопела.
Я немного приврал, на счет «ничего не почувствуешь». Очень даже чувствовала…. Возбуждение.
Пока я зашивал следующий шрам, в воздухе появился аромат возбуждения.
— Долго еще? — Нетерпеливо ерзая, спросила она.
— Когда скажешь, тогда и остановлюсь. И так каждый день. Поэтому неделя минимум.
Она закусила губу, понимая, чем ей это грозит, но видимо желание избавиться от изуродовавших ее шрамов, было так велико, что она закусила губу и кивнула, призывая продолжать.
— Я не могу дальше. Ты должна раздеться.
— Раздеться? Может, я лучше хвост тебе выдеру, а? — Возбуждение злило ее, и она кусалась.
— Я не вижу, что я должен убирать. Или снимай или продолжим тогда, когда ты будешь готова.
Она думала.
А потом лежа, не поднимаясь, задрала сорочку и стянула ее через голову, показала мне голую спину.
— Пожалуйста. — Беззлобно бросила она, но я знал, что она просто стесняется.
Я латал ее кожу, пока она старалась скрывать возбужденные вздохи и стоны. То тут, то там я прикасался пальцами к чувствительной коже, как Илва вздрагивала, словно маленькая пташка.
— Я почти закончил. — Прошептал я и опустился на ее лопатку беззвучным поцелуем.
Она застонала. Явно, слышно, не спрячешь. По телу пробежала дрожь, маленькими капельками поднимая волосинки.
Второй поцелуй, уже чуть ниже первого.
Новый стон.
— Пожалуйста. — Прошептала она, но зверя уже было не успокоить.
Я, продолжая покрывать ее тело поцелуями, перевернул ее на спину, и когда она стыдливо прикрыла грудь руками, тихо, но властно рыкнул.
— Убери. — Прохрипел я, и, собравшись с силами она, дрожа, вытянула руки вдоль тела.
Красивые, торчащие крепкими камушками нежно розовые соски попались мне на глаза. Я тихо провел по ним пальцем, едва касаясь, но Илва вознаградила меня тихим стоном вожделения перемешанного со страхом.
— Илва. — Голос все больше гремел волчьим рыком.
Она подняла на меня глаза, едва найдя в себе мужества.
— Если ты не готова, успокой волка.
Я знал, что в моих глазах подрагивает желтый огонек зверя и он, чувствуя запах своей пары, сходит с ума от желания, не слушая даже меня.
— Как? — Одними губами спросила она.
— Сама приласкай его.
Девушка сообразила быстро и, очутившись у меня на коленях, прижалась всем телом и пылко зашептала:
— Волчонок, родненький. Пожалуйста, потерпи. Я не готова еще, правда правда. Страшно мне и ты рычишь еще, пугаешь.
Я обхватил ее руками и прижал почти до хруста, но зверю становилось спокойнее. Пара просит, значит нужно подождать. Она хочет, очень хочет, просто напугана.
Она терлась всем телом об меня, легко, словно крылья бабочки касалась губами щек, а я млел, чувствуя жар между ее ножек. Дурочка, зачем же трешься, раз не хочешь?