Демон в шоколаде. Зимний бал в академии
Шрифт:
— Позвольте вас пригласить? — галантно поклонился Клери, чем еще больше покорил меня.
Я, конечно, изобразила вполне сносный реверанс, но когда Итон повел меня в танце, все же не выдержала. Не так я представляла себе веселье. Совсем не так! Светских раутов мне хватало и на каникулах, когда отец начинал вывозить дочь, чтобы похвалиться мною перед многочисленными соседями. И ладно бы на охоту или пикник с игрой в крокет, так нет же! В основном это были скучные обеды, чаепития и балы, где каждый пытался показать свою значимость. За манерами и этикетом следили более ревностно, чем в столичном обществе, где мне так же удалось побывать еще до поступления в академию магии.
Но здесь я не ожидала ничего подобного. Думала, будем танцевать до рассвета, смеяться и веселиться от души. К слову, наши преподаватели и многие адепты так и поступали, а вот Клери… Зачем-то корчил из себя аристократа. Нет, он, конечно, и был им, но мне хотелось видеть совсем другого Итона. Того, к которому я привыкла. С кем совершала вылазки, отрабатывала боевые навыки и заклятья. Чья улыбка рождала тепло в душе.
— Что ты творишь? Малх тебя подери! — прошипела я так, что меня мог услышать только Клери. — Мы не на королевском приеме!
Рука на моей талии дрогнула и опустилась ниже, где была уже не талия, а юбка. Я видела, как робость покидает Итона, его взгляд становится масленым, как у кота, перед которым поставили миску сметаны, а улыбка совсем не та искренняя, а призывная и липкая. Именно такой Клери улыбался всем очарованным адепткам.
А я-то уже готова была поверить, что Валери Снарк для него что-то значила, заинтересовала. Скорее всего, Итону от меня опять что-то понадобилось. Но вместо того, чтобы подойти прямо попросить помощи, как он делал все эти три года, Клери почему-то решил действовать иначе. И, возможно, приди я в обычной форме боевика, действительно ограничился бы одним танцем и просьбой, но метаморфозы, произошедшие с привычной ему «черепахой», удивили. Парень просто растерялся, но быстро взял себя в руки. Точнее, взял-то он в руки меня! Причем, те мои места, которые никто не позволял ему брать. При этом, Клери склонился к самому уху и зашептал:
— Просто ты такая красивая, Лер! Я не ожидал, что ты такая… — чуть отстранившись, он поймал мой настороженный взгляд и осекся. — То есть ты всегда привлекательна, но сегодня — особенно.
— Руку выше поднял! — процедила я, испепеляя его взглядом. — В какой момент я тебе казалась особенно привлекательной? Когда барахталась в грязной канаве, свалившись с бревна? Или может, когда ты снес меня щитом, и я ввалилась в подсобку с пыльными швабрами? Может, пора честно сказать, что тебе от меня нужно?
Рука послушно вернулась на талию, а Клери очаровательно улыбнулся. То есть, он всегда очаровательно улыбался и знал об этом прекрасно, но сейчас магия его обаяния почему-то совсем на меня не подействовала. Может, потому что его глаза оставались серьезными, и где-то в их глубине зарождалось беспокойство. Значит, права я! Точно что-то надо.
Но ответил Итон совсем не то, что я ожидала:
— Просто расслабься, Лер, и потанцуй со мной! Я же знаю, что нравлюсь тебе. Видел, как ты смотрела на меня! — он прижал меня крепче.
Малх! До чего же стыдно! Оказывается, Клери все это время читал меня как открытую книгу и наверняка посмеивался над влюбленной однокурсницей. А сегодня вдруг облагодетельствовать решил. С чего бы?
Впрочем, гадать не пришлось. Совсем скоро с нами поравнялись еще две пары. Армель Бартамиу и Брис Леонс — два неразлучных спутника Клери, соучастники всех его пакостей и проделок, уверено вели в танце двух первых красавиц факультета общей магии. Девицы беспрестанно хихикали и бросали на меня загадочные, а порой наигранно-снисходительные взгляды, что заставило напрячься еще больше. Атмосфера накалялась.
— Ит! Не думаешь же ты, что пари засчитается? — с ухмылкой спросил Брис.
— Речь шла о страшилке. Кто ж знал, что Снарк так преобразится? — заржал Бартамиу, а магички премерзко заулыбались.
Вот откуда Салмелдир дует! Пари. Ощущение было настолько мерзким, что захотелось вырваться, удрать и забиться куда-то в уголок, чтобы там вволю поскорбеть о своей несчастной первой любви. Которая, к слову, не выдержала и столь малого удара судьбы. Нет, разумеется, Клери остался все таким же красавчиком, но… Малх, побери! Сейчас он мне казался омерзительным, как трансверсинский слизняк в период весенней линьки.
Страшилка! Вот, кем считал меня Итон, когда приглашал на этот треклятый бал. Грудь сдавило, будто железным обручем, а прекрасное платье вмиг стало тесным. А главное, я поняла, что если сейчас же не выйду на воздух, позорно разревусь прямо здесь. Чудовищно. Недопустимо. Снарки не ревут! Это никак не сочетается с родовой честью и высоким званием мага-боевика. Правда, я еще только на пути к этому чину, но разве столь незначительное несоответствие снимает ответственность? Нет!
— Просто примите факт своего проигрыша! — лениво, с глумливой улыбкой, искривившей идеальные губы, ответил Итон и крепче стиснул мою талию, лишив последнего воздуха.
Фигура танца изменилась, мы сделали виток и затерялись среди других пар. Но отсутствие пристального внимания со стороны друзей спорщика нисколько не уменьшило ни гнева, ни негодования, ни стыда, тиранивших колючими шипами мою грудь. Я попыталась освободиться, но хватка бывшего предмета грез только усилилась.
— Ты покойник, Клери! — прошипела я прямо в красивое лицо.
— Ахахахаха! — расхохотался Итон. — Снарк, девкам не место среди боевиков. Это тебе любой скажет. Как бы ты ни старалась, все равно будешь слабее настоящего мужчины. Смирись, детка. Так что не рыпайся и дай мне спокойно отыграть мои форсели!
— Да пошел ты! — оскалилась в ответ, скулить в укромном уголке как-то разом расхотелось. Уж кем-кем, а жертвой я не была. Я — боевик, пусть и недоученный, что бы там не думал Клери по этому поводу.
— Пойду, Лер. Обязательно пойду! — Итон притянул меня и горячо зашептал в ухо. — Но сначала, я хорошенько тебя потискаю в танце, а потом, если будешь милой, так и быть, подарю тебе сладкий поцелуй.
— Какая же ты сволочь! — процедила я, а его наглые руки вновь спустились по прекрасному бархату платья на мой зад.