Демон воспитания
Шрифт:
– Табуреточку, доченька, подтолкни, будь добра, – наконец, произнесла женщина.
«Демон хочет, чтобы я убила маму», – вдруг осенило Катю, – «Но демон уже в маме, а мамы больше нет. Её точно нет, она раньше была хорошей, она меня любила, а эта не любит, эта демон, а не мама, значит, я сейчас убью демона?» В одно мгновение девочка решилась. Она закричала:
– Умирай! Давай! Мне всё равно!
Катю оглушил собственный
– Демон, что тебе нужно от меня?
Лицо за окном исчезло, будто его смыло потоком снежинок. Катя так сильно вжалась под стол и обняла руками колени так, что ноги быстро затекли. Она стала вспоминать слова молитв, но слова постоянно путались, обрывались на полусловах. Катя продолжала чувствовать чьё-то присутствие, и решила рискнуть.
– Спаси мою маму, – инстинктивно сказала она.
– Ого, как быстро, а мне нужна ты, – прозвучало в ответ.
Низкий мужской голос был настолько плотный, словно звучал изнутри.
– Что тебе нужно от меня? – спросила она у темноты.
– Ты особенная.
– Я убила маму.
– Нет, ты невинна. Слушай.
Тишина стала растворяться, Катя могла расслышать звон кастрюль из кухни и, наконец, раздражённый женский голос:
– Ну надо же! Матери такое сказать. Родная дочь ещё. Теперь я точно знаю, как она ко мне относится.
На маленькой кухне было трудно развернуться, и мать Кати нервно суетилась, цеплялась за мебель. Кипяток быстро оказался в чашках с дешёвыми чайными пакетиками, а следом на столе образовалась ваза с овсяным печеньем. Катя разглядывала себя в чайной ложке и пыталась понять, насколько она красива, когда её мать твердила, что тринадцатилетний растущий организм должен потреблять больше углеводов.
– Завтра зайдёшь к дяде Саше, отнесёшь ему сломанные часы, – мимоходом заметила мать, доставая фарш из холодильника.
– Не хочу, – категорично ответила Катя, бросая печенье на блюдце.
Девочка представила липкий взгляд дяди Саши и тут же надавила на глаза запястьями, чтобы образ скорее исчез.
– Это не обсуждается. Он и так бесплатно свою помощь предлагает, – строго ответила женщина.
– Не нравится он мне, – голос Кати становился жалобней.
– Мне зато нравится. О других думает, не как твой отец, – женщина разбила два яйца в тазик с фаршем и принялась его перемешивать.
– Ну и отнеси сама.
– Он просил, чтобы ты. Сложно, что ли? Сказал, если Катенька принесёт, то возьмусь чинить. Слышишь, дура сутулая, Катенька ты для него.
После напоминания о своей сутулости, обычно Катя получала удар по спине кулаком, но на этот раз она успела среагировать и выпрямиться раньше.
– Только вот одного понять не могу. Он мужик красивый и на него по жизни всегда бабы наговаривали. Тут Вика недавно жаловалась, что он к ней приставал.
Чай попал не в то горло, и Кате пришлось откашляться прежде чем спросить:
– Вика, моя Вика?
Катя оглянулась на мать и скривилась. Женщина медленно погрузила пальцы в тёмно-красный фарш и поднесла испачканные руки к лицу. Она поморщила нос, принюхиваясь к мясу, и стала рассматривать внимательно консистенцию.
– Да, твоя подруга. Вот я и хочу у тебя спросить, как ты сама думаешь. Ей-то зачем его оговаривать. Он же хороший мужик.
– Она не могла. Я спрошу у неё.
Рука Кати автоматически потянулись за телефоном.
Мать выложила котлеты на разогретую сковороду и продолжила говорить:
– Ещё спроси, когда она одеваться начнёт. Юбка ничего не прикрывает. Зачем она так делает? С мужчинами так нельзя. Дырку свою показывать. Всё ведь от поведения женщины всё зависит. Ты сама как на этот счёт думаешь?
– Думаю, что теперь я точно к нему не пойду.
Катя и отправилась мыть свою чашку. По дороге к раковине она чуть не расплескала недопитый чай.
– Осторожней иди, – вздрогнув, возмутилась мать, – Да ты чего, тебя дядя Саша любит. Вике твоей я сказала, что она о своём поведении пусть лучше думает. Взрослая ведь уже, понимать такие вещи должна.
На телефоне высветилось сообщение от Вики: «Он мудак. Я понятно эффектная девушка, но цену себе знаю».
Конец ознакомительного фрагмента.