Демон возмездия
Шрифт:
– Я не врач, я его гость. Тот, кого он зовет.
Мужик полностью развернулся к Синицыну, чуть наклонил голову, ловя его взгляд:
– А вы идите, уважаемый Синицын О.Д. У вас же сейчас обход территории?
– Ага. Да. Это.... Разрешите идти?
– Идите.
И Синицын ушел. А что? Гость и гость, в гости пришел.
А наш колдун и экстрасенс за прошедшею пару часов очень сильно изменился. Роговец еще раз окинул внимательным взглядом сидящего напротив пожилого человека. В возрасте, колдун, в возрасте! Лет семьдесят, не меньше. Сейчас с него слетел весь офисный лоск и прилизанность, на лице прорезались глубокие морщины, на кистях стали видимы старческие пигментные пятна, кожа сухая и отвисшая как у варана. Но тонкие бесцветные губы плотно сжаты и взгляд выцветших глаз прямой и твердый. Словно это Роговец обратился к нему с нелепым предложением взять к себе на службу, а не сам колдун, использую необычную, но странно узнаваемую форму обращения, не предложил свое служение Великому. То есть Великому Древнему.
– Сколько вам на самом деле лет, Андрей Игоревич?
– Полных, ровно восемьдесят пять.
Роговцев чуть не поперхнулся отпиваемым в этот момент кофе:
– И... И какова тогда максимальная продолжительность жизни колдунов?
– Таких как я, лет сто пятьдесят, двести максимум. Старейшины, те, что вне Ступеней, живут более тысячи лет. Слышал об одном, родом из Испании, что ему уже тысяча триста лет, примерно. Но он уже не низший, хм, то есть уже не человек.
– Ступени, низшие? Пояснить мне о них ничего не желаете?
– Желаю,
И опять колдун замкнулся, захлопнул люк и от души крутанул кремальеру. Правда, люк из жести и кремальера из пластилина, но твердость и неуступчивость колдуна вызывали уважение. Прекрасно ведь понимал, что Роговец пришел его убивать, но не испугался, а растер свой страх в порошок. С достоинством встав на колени, словно как на трибуну взошел, взял и огорошил Роговца предложением ему своего Служения. С большой буквы. Так-то вроде бы и ненужного пафоса чрезмерно, но улыбку его речь не вызывала. Слишком чеканно все звучало. Будто в течение тысяч лет именно такими, нелепо построенными фразами, предлагали свое Служение сотни других до него. Роговец вздохнул:
– Зачем вам мне служить? Вы же не собака сторожевая.
– Ради моего будущего, которого у меня нет, но с Вами, Древний, появится. Моя Нить будет в Вашем Праве.
– А нормально ответить вы можете, Андрей Игоревич?! Без разных значимых слов с заглавной буквы, разных нитей и прав, без прочей ахинеи! Я ведь забывший себя, вы это случайно не забыли, Оленев?!
Роговцев, чье терпение окончательно закончилось, громко заорал на колдуна, испытывая жгучее желание сперва дать ему в морщинистый лоб, а потом придушить. Медленно.