Демон. Одиночка
Шрифт:
Лаэрд тут же сбавляет нажим, демонстрируя, что такое поведение ему по душе, но кусать не перестает.
— Курт! — возмущенно шепчу я, боясь пошевелиться, и он снова с силой надавливает клыками на нежную кожу.
Молчи, Яблокова! Молчи, а то ведь покусает, тут и к бабке ходить не надо!
Мы стоим так какое-то время. Я замерла в его руках, боясь спровоцировать лаэрда на действия, и только смотрю испуганными глазами на наши отражения.
Посчитав, что с меня хватит, Курт осторожно разжимает челюсти и негромко рычит,
По шее и плечам бегут мурашки, и я хрипло выдыхаю. Он ловит мой взгляд в зеркале, несильно дергает за волосы, заставляя откинуть голову ему на плечо.
— Просто будь послушной, Эва, — звучит мягкий успокаивающий шепот. — Это все, что я прошу.
Не в силах пошевелиться и сказать, я просто прикрываю глаза в знак смирения.
— Вот и умница, — мужчина разжимает руки, выпуская меня из захвата, и делает шаг назад. — Пойдем.
Демонстративно вытерев шею ладонью, кидаю угрюмый взгляд на лаэрда и выхожу из ванной.
Как-то возвращаясь с Бандитом и его женой после отдыха в Турции, мы решили сэкономить на авиаперевозчике. Проведя весь полет в постоянном страхе, что мы вот-вот рухнем, я вдохновилась пережитыми страхами и по прилету написала огромный обзор самых безопасный мест в самолете.
Жаль, что у меня нет машины времени, чтобы вернуться и добавить в этот обзор самое небезопасное место — место рядом с взбешенным лаэрдом!
— Желаете напитки, мистер Дамир? — томным низким голоском спрашивает подошедшая стюардесса.
Мужчина приветливо улыбается невысокой шатенке с ярко-красными губами и откладывает планшет.
— Наташенька, принесите мне зеленого чая, пожалуйста, — доброжелательно улыбается лаэрд. — Эва, а ты что будешь?
Ну вы только посмотрите на него! Сидит тут такой весь из себя воспитанный и любезный, а еще пару секунду назад рычал и сверкал на меня глазами.
— Яду, пожалуйста, — бурчу я, ощущая, как постепенно сходит на нет действие аспирина, и возвращается головная боль. — Желательно такого, который моментально растворится в зеленом чае.
Девушка поворачивается к Курту, дежурно улыбается, пытаясь за улыбкой скрыть свою растерянность. Лаэрд с мрачным видом закидывает ногу на ногу и дарит мне тяжелый взгляд из-под бровей.
— Я буду энергетик, Наташенька, — язвительно цежу и поскорее отворачиваюсь к иллюминатору.
Яблокова, да что с тобой? То, что ты злишься на Курта, еще не повод, чтобы кидаться на окружающих, как ненормальная истеричка.
А толстосум действительно обнаглел!
Сначала шантажом заставил явиться на смотрины для младшего братика, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в собственной ванной…
Нет, ну я вообще-то не сильно и сопротивлялась, но тому виной эта чертова слюна! Он же ведь знал, как это на меня может повлиять. Знал, но предпочёл сказать об этом в последний момент!
Ладно, суть не в этом, суть в том, что этот гад распалил меня и… бросил! И ведь главное, предлог какой стремный выбрал — «молоденькая».
У-у-у, демонюка. Прилетел, понимаешь ли, разборки чинить начал, хотя его никто не приглашал, и командует так, будто…
— Эва, лучше выпей сока, — опять эти мягкие, настойчивые интонации, от которых так и тянет двинуть локтем в лицо.
Не поворачивая головы, демонстрирую мужчине неприличный жест и слышу приглушенный рык.
— Эва! — немного повышает он голос.
Меня пронзает укол страха, но я слишком зла, чтобы прислушиваться к инстинктам, отчаянно советующим подчиняться Курту во всем.
Сильные пальцы дергают меня за подбородок, вынуждая повернуться в его сторону.
— Я думал, мы договорились, что ты будешь примерной девочкой, — слегка прищурив глаза, обманчиво спокойно говорит он.
Не задумываясь о причинах своего поведения, трансформирую челюсть и выпускаю клыки. Рычать я тоже умею, пусть и не так грозно и выразительно, как это получается у Курта, но умею.
Мой рык смешит Курта, настолько, что он дарит снисходительную улыбку.
— Ты ведешь себя глупо, девочка, — его большой палец скользит по моей нижней губе, едва ощутимо задевает один из клыков, в то время как остальные пальцы все также крепко удерживают подбородок. — Даже дикий зверь понимает, что нельзя кусать руку, которая его кормит.
Я дергаю головой и вырываюсь.
— Вот только я не зверь, да и вы мне не хозяин, — немного резче, чем хотелось бы, говорю и снова отворачиваюсь.
Яблокова, соберись! У тебя похмелье, ты злишься, но это не повод становиться самоубийцей.
Дернув ремень безопасности, встаю со своего места, стараясь не встречаться взглядом с Куртом, выхожу в проход и иду в туалет.
На креслах впереди развалился Микаэль. Тонкое одеяло скатилось вниз, ноги выставлены в проходе, а на левой скуле парня расцветает синюшными красками смачный синяк.
Мда, даже Бандит никогда не приносил домой такое впечатляющих размеров произведение кулачного искусства.
Я немного притормаживаю и с любопытством наклоняюсь над парнем.
Надо же, а Курт не врал, говоря, что у лаэрдов регенерация на уровне. Еще тридцать минут назад, когда мы отъезжали от гостиницы, синяк был больше, да и в целом все лицо выглядело намного хуже из-за опухшего глаза.
Заботливо накрыв Мика одеялом, ловлю на себе тяжелый взгляд Курта и сонно бреду в туалет.
Сделав свои дела, чувствую, как тело проваливается в такой желанный сейчас сон, и кисло улыбаюсь. Курт четко дал понять, еще когда мы поднимались в самолет, что не отпустит от себя ни на шаг. Сесть рядом с Микаэлем лаэрд не разрешил, одной тоже, а в его компании я злилась так сильно, что ни о каком отдыхе и речи быть не могло.