Демон. Одиночка
Шрифт:
Резко отдернув ладони, скрещиваю руки на груди и смотрю в глаза Курта.
— Ну и для чего вы рассказали мне это?
Курт подхватывает стул, подходит к столу, ставит его и садится напротив меня. Остальные остаются стоять, как стояли.
— В управлении тебе что-то говорили про твоих родителей? Я имею в виду, настоящих родителей.
— Что-то такое невнятное, — пожимаю плечами. — Вроде они так и не выяснили всех деталей.
Будь честна, Яблокова. Ты просто особо и не спрашивала. У тебя уже были папа и мама, были
— Девяностые — были временем массовых беспределов, — неожиданно начал делиться воспоминаниями Курт. — И демоны, и люди пытались заново поделить этот мир. В связи с ситуацией, возможности УНЗД стали почти безграничны. Лаэрдов выслеживали и устраняли. Таким образом было уничтожено более ста семей лаэрдов, в том числе и Райты.
Мы еще не знаем всех деталей, но, судя по отчетам «дела 1313», тебя пытался укрыть дедушка — Александр Райт, но по каким-то причинам УНЗД удалось ликвидировать его и заполучить тебя.
Двухлетнюю девочку почему-то решили оставить. Тебя воспитывали, за тобой следили и с трепетом ждали, когда ты начнешь перевоплощаться.
Мужчина замолкает.
— Но зачем? Какой в этом во всем смысл?
— Ты — хорошее орудие, — тихо подмечает он. — Подумай сама, почему мы с Кристофом не прибили тебя тогда в офисе?
Я самоуверенно ухмыляюсь и ехидно подмечаю:
— Возможно, потому, что у меня в руках были два ствола?
Кристоф Дамир едва заметно скалит зубы, но, даже не видя клыков, Аврора все равно испуганно вздрагивает, ощущая угрозу.
Да, подруга. Каким бы он не старался казаться хорошим при тебе, демоны — это не домашние пушистые чихуахуа.
— Нет, Эва, — в отличие от Кристофа, у Курта осадочка на душе не осталось. — Потому что ты одна из нас, а лаэрды никогда не трогают своих. — Он мягко улыбается одними глазами и уголками губ. — Тем более женщин и детей.
Хм… А интересно, в какую группу он зачислил меня?
— За эти полгода, что тебя использовало УНЗД, ты воровала информацию не только у нас, — Курт осуждающе смотрит на меня. — А теперь на минуту представь, что твоя мама жива. На что бы ты пошла ради ее защиты?
Я задумчиво смотрю на потолок.
Если бы мама была жива… Если бы я не знала о видеоотчетах… Если бы ей грозила хоть малейшая опасность…
Без всех этих «если», узнай я правду о демонах, то пошла бы Яблокова вершить самосуд, а мамочка по приказу УНЗД мягко направляла бы мой гнев против «неправильных» лаэрдов.
Расцепив руки, яростно чешу запястье. Отвечать мне не требуется, всем и так все понятно.
— Тебе рассказали много плохого о нас, еще больше из того, что ты знаешь — либо преувеличение, либо явная ложь.
Я недовольно хмурю лоб, все еще не до конца понимая, к чему все это.
Деликатный стук в дверь, и в комнату входит низенький мужчина в темно-сером деловом
— Мистер Дамир, они уже приехали и ждут в комнате для переговоров, — вежливо информирует он.
Кристоф Дамир и Аврора переглядываются с Куртом, после чего лаэрд встает и несколько мгновений смотрит мне в глаза.
— Ты помнишь, что я сказал тебе в номере «Астории»?
Я медленно киваю, не отрывая взгляда от мужчины. Сосредоточенный, сконцентрированный для атаки зверь, шахматист, просчитавший своего соперника, четко осознающий свои желания человек. Прежде я никогда не видела его таким.
— Идем, — он протягивает мне руку, и я покорно касаюсь его ладони, одновременно ощущая, как горячие пальцы крепко сжимают мою.
Встав, я иду следом за ним, так и не задав себе ни одного вопроса. А куда мы идем? Что он задумал? Чем это грозит мне? И что будет дальше?
Нет, все эти мысли не трогают меня… И очень даже зря.
— Эва, как ты?
Я лежу в постели и устало пялюсь в потолок. Курт, разбудивший меня ни свет, ни заря, сидит с краешка кровати и сосредоточенно наблюдает за мной.
Почти всю ночь я ворочалась на мягком матрасе, словно принцесса на горошине, вдыхала свежий запах постельного белья и никак не могла уснуть.
Под утро мне все-таки удалось ненадолго отключиться, но уже спустя пару мгновений в комнату зашел Курт, уселся на постели и начал осторожно будить.
— Эва, отвечай, пожалуйста, когда я у тебя о чем-то спрашиваю, — Курт явно раздражен. — Как ты себя чувствуешь?
Я перевожу взгляд с потолка на разбудившего меня мужчину.
Его волосы немного влажные, словно он только что вышел из душа. С щек исчезла легкая щетина, с которой он ходил вчера весь день, а в глубине сине-зеленых глаз застыло беспокойство.
Яблокова, может, ответишь все-таки? Мужик за тебя, между прочим, переживает.
— Если честно, то хочется в пьяном угаре залезть на барную стойку и цитировать Бродского, — озвучиваю свое состояние. — Я даже знаю одно местечко, где меня не сразу охранники выведут…
— Нет, — коротко и холодно убивает лаэрд все мои надежды немного забыться. — Теперь я отвечаю за тебя, поэтому никакого алкоголя.
Тяжело вздохнув, сажусь на кровати, подтягиваю колени к подбородку и утыкаюсь в них носом.
— Если бы вы спросили мое мнение, прежде чем подписать бумаги…
— Я знаю, что ты против, — перебивает мужчина.
Он едва уловимо гладит меня по волосам, после чего поднимается на ноги и идет к дверям.
— Двадцать минут на водные процедуры, и ровно в половину восьмого жду тебя на завтраке. Не успеешь, лично спущу тебя вниз.
Проследив, как с легким щелчком за лаэрдом закрывается дверь, я со злостью откидываю с себя одеяло, встаю и иду в ванную.
Как это произошло, Яблокова? Как ты умудрилась влипнуть так сильно?