Демон
Шрифт:
Постепенно каждый лишался здесь простых человеческих эмоций. Становился отстраненным, замкнутым. Этот стерильный мир продолжал менять любого, и неизвестно, будут ли для кого подобные изменения временными.
Под давлением в виде осады подобные изменения становились все заметнее. Каждый путешественник становился лишь тенью себя. Даже Виктор, который, будучи лишенным возможности познавать мир дальше, ощущал сильную тоску.
Каждый ждал хоть какой-то развязки. Неважно какой, лишь бы все закончилось. Это напоминало бесцельное брождение по пустыне. Только здесь все усугублялось
Есть ли судьба хуже подобной? Каждый мог сделать выбор для себя сам.
Тем временем, Катерина отправлялась на замену на баррикаду. Приходилось учиться стрелять на ходу, с подводящим при составшимся организме зрении. К счастью, выручили одолженные пенсне профессора, которые оказались настоящими, несмотря на его собственное идеальное зрение. Свою легенду он поддерживал до самых мелочей...
Впрочем, когда на хвосте постоянно такой, как Брандон, будут волновать и не такие мелочи.
– Перебирайтесь в пещеру, - передала рыжеволосое послание римлян.
– Мы отступаем после следующей атаки. Виктор собирается поджечь машины.
Точнее, оставшиеся два требушета. Третий вместе с баллистой уничтожили в одной из атак, когда мертвецы воспользовались оставшимся динамитом.
Баллиста стоила Джонни Ринго, что удачно швырнул шашку, глаза и левой руки. На баррикаде их успевали отшвыривать в сторону в последний момента, но орудие умерло вместе с пытавшимся спасти их заряжальщиками. Самого Франкенштейна контузило. И только три дня назад он смог снять повязку с головы и работать на полную катушку. Хотя, Уильям надеялся, что это его рано или поздно убьет...
– Сколько еще нужно рабочим времени?
– поднимаясь, риторически спросил бывший крестоносец.
Его плечо под мундиром и броней громко хрустнуло. Небольшая трещина, полученная где-то шесть дней назад, порой давала о себе знать. К счастью, обошлось без восполений, солдат оказался чрезвычайно стойким и живучим.
Тем не менее, у профессора имелся ответ на этот вопрос.
– При таком темпе работы, если никто не будет мешать - час или два. Заклинания некроманта смогут достать тех, кто наверху?
– Сложно сказать, - задумался бывший крестоносец.
– Может, и не достанут. Но не хотелось бы, чтобы до этого дошло...
– Мы не выбираем нашу дальнейшую судьбу, - Хэммет поковылял в сторону пещер.
– Остается лишь играть теми фигурами, что у нас есть.
При этом он бросил странный взгляд на священника. Тот лишь пространно посмотрел куда-то в сторону.
– Что вы опять скрываете, Хэммет?
– не выдержал этого переглядывания Уильям.
Профессор остановился, а потом обернулся, насколько быстро позволяла деревянная нога.
– Неужели мы, пережив столько вместе, не заслуживаем откровенности? Вы сами называете нас друзьями, я же никогда этого не делал. И на то есть веские причины.
– Я понимаю, Уильям, - хладнокровно ответил Михаил.
– У меня тоже есть веские причины. Все, что я делал и продолжаю делать, нужно лишь за тем, чтобы мы все выжили.
– Кто именно, все?
– Все, - туманно ответил профессор и двинулся дальше, оставив спутника в полной растерянности.
Отец Витторио, тем временем, начал тихо шептать молитву. Но это не успокоило Уильяма. Перед самым концом, когда решалась их судьба, никакого воодушевления. Лишь тягостное ощущение чего-то совершенно ужасного, что должно вскоре произойти. Также было в Шербуре. После чутье сильно притупилось. Но все их приключения, даже железных гигантов Гилена, сложно сравнить по значимости с тем, что происходило в маленьком французском городе. Тогда ковалась их общая судьба. Теперь же происходит нечто подобное. И впервые за долгое появился этот неведомый страх. От которого хотелось все бросить, выпрыгнуть за баррикады и помчаться прямо под пули мертвецов, надеясь забрать с собой хоть одного.
Но нет. Он фигура. Как выразился Хэммет. И им играют. Настолько ли далеко простираются ниточки манипуляций профессора? При том, что он не делал ровным счетом ничего, это было просто поразительно. Уильям давно начал понимать, почему римляне так боятся его. Теперь уже калеку. Но последний фактор не имел никакого для них значения. Равно как и для самого Михаила.
Тем временем, начался решающий штурм. Двое защитников на баррикадах тут же пали мертвыми от заклинаний некроманта. В этот раз крестоносцы шли в первых рядах, прикрывая своей уже порядком попорченной броней остальных.
Салим помог Катерине забраться на баррикаду и подал заряженное ружье. Неподалеку индеец-огр прятался, с трудом умещаясь со своими габаритами за укрытием, ожидая врагов, что готовы были перелезть на другую сторону.
Первым полез один из крестоносцев. И тут же его прогнившая голова лопнула как арбуз от мощного удара каменного томагавка. Несмотря на ее отсутствие мертвецы были еще способны двигаться. Но воевать также эффективно уже не могли. Поэтому ими не пользовался даже некромант.
До этого момента....
– Что он.... задумал?..
– озадачился орк, наблюдая за тем, как на них, пробираясь сквозь остальных, несутся безголовые мертвецы.
– Помнишь мост?
– быстро разобралась в ситуации Катерина.
– Бежим!
Это подтверждало то, что остальные мертвецы тут же начали отступать, освобождая проход самоубийцам. Враг берег их напоследок. Как раз для последнего штурма. Когда ставки будут наиболее высоки...
Рыжеволосая вместе с наемником успели спрыгнуть вниз и отбежать чуть дальше в сторону, прежде чем вытащенные из груди каждого мертвеца нестабильные кристаллы взорвались. Успел ли кто еще спастись - неизвестно...
– Проклятье!
– выругался Уильям, наблюдая из отверстия в скале за происходящим.
Взрывом заложило уши даже здесь.
– Теперь они пойдут на прорыв, надо вытащить столько людей, сколько сможем, - прагматично предложил Виктор.
И говорил достаточно громко, чтобы перекричать противный писк в ушах каждого.
– Глабр уже отправился вниз, - заметил Хэммет, стоявший у выхода из этой каменной комнаты.
Вдалеке промелькнула тень широкой фигуры римлянина. Император же наверняка остался наверху, следить за строительством.