Демоница и Девственник
Шрифт:
— Вот от этого тебя и надо спасать. — Мария мягко подхватила его под руку и повела в сторону спальных мест. — Ты ведь пропадаешь…
И Елисей, который и так едва держался на ногах, рухнул на жесткую лежанку, утягивая за собой девушку. Она оказалась на нём, чувствуя, как глубоко он дышит, её дыхание скользило по его лицу… Ей вдруг показалось, что парень дрожит. Взгляды встретились, и Мэри нагло коснулась губами его губ, понимая, что парень сейчас весьма не против.
На миг он закрыл глаза, все его чувства словно бы сошли с ума, так кипела кровь, так билось сердце и… это желание… желание чего?..
До боли в зубах он сжал челюсть, вдыхая воздух через стиснутые зубы, и дрожа от непонятного озноба, который, словно лихорадка, охватывал его, зарождаясь где-то внизу живота и пробирая до самой макушки. Ему казалось, что от касания этих мягких губ у него даже волосы зашевелились на голове.
Девушке нравилось сводить его с ума, толкать в пропасть. И в тоже время ей нравилось целовать его губы, напряжение его её ещё больше распаляло. Особое наслаждение. Сейчас от него пахло алкоголем, и Мэри понимала, что это всего лишь пьяный угар, это её обижало, но отступить… Девушка мягко провела ладонью по его груди, поверх одежды и шепотом обрывая поцелуй промолвила:
— Расслабься, Елисей, я ведь не кусаюсь. — И более смело коснулась его губ, уже задирая его рубашку руками, касаясь его горячей кожи, которая словно обжигала руки.
Её голос, как пощёчина, на миг отрезвил Елисея, он вздрогнул и резко оттолкнул девушку, скинув её с себя, как-то судорожно и лихорадочно одёрнул рубашку.
— Нет! Не делай этого! Нельзя, я должен мир спасти, не понимаешь что ли?! — Он вскочил на ноги, взъерошенный, растрепанный, его трясло от возбуждения и алкоголя, щёки пылали, а в глазах стояли слёзы. — Нет, нет, так нельзя! Нельзя так, я же говорил!!! — И он нетвердой походкой добрался до второй лежанки, рухнул и мгновенно заснул, по-детски обиженно всхлипывая во сне.
И между ним и Марией словно бы выросла стена.
Глава 18
Утром Мэри проснулась от шума дождя, он бил по окнам и ветки берёзы, росшей в саду дома, скребли по стеклу.
Мальчишка спал. А Мэри, переодевшись, сходила в кухню и принесла бокал воды, поставила рядом с кроватью. Чем себя занять в такую погоду она не знала. Книг не было — хозяева были не образованы. Убрав с окошка цветы на стол, девушка забралась на подоконник и молча смотрела на хмурое небо.
Утро… Или уже давно день? Елисей с трудом разлепил глаза, во рту было сухо, голова болела дико, так, как не болела ни разу в жизни. Парень сел, и поморщился, схватившись за голову. Комната. Как он попал сюда? Помнил Елисей лишь то, как рассказывал истории в баре, а потом всё, пустота.
Он поднял растерянный взгляд на Марию, и тихо, смущаясь, произнёс:
— Кажется, я вчера перебрал… Совсем не помню, как оказался тут… — Голос был глухим и хриплым, он царапал горло.
Девушка услышала, как встал Елисей, и с неохотой отвела глаза от окна. Парню явно было нехорошо. Она мягко улыбнулась, делая вид что вчера и не было ничего, тем более он вряд ли вспомнит хоть что-то, а жаль…
— Доброе утро, хотя, судя по твоему виду, не очень доброе.
Елисей схватил воду, и сделал несколько глотков, жадно, словно бы никогда не пил воды, она была такой вкусной, и от воды вправду становилось лучше.
— Спасибо тебе за помощь и за воду… И… — Парень смутился и отвел взгляд. — Прости за это… я никогда не пил ранее…
— Да, ничего. Голова сильно болит? — Марии было не столько интересно, сколько скучно и хотелось поговорить. — Видимо, сегодня мы никуда не пойдём, гроза разыгралась не на шутку и, кажется, закончится не скоро. А от головной боли поможет чай с ромашкой.
— Болит… Мы? — Елисей помолчал. — Нет, знаешь, дальше я пойду один. Ты извини меня, я благодарен тебе за всё, но… Тебе лучше здесь будет.
— Сама решу, что мне будет лучше. Здесь мне не место, среди этих людишек, которые смотрят на меня как на диковинку. — Девушку явно задевали его слова. — И, вообще, прогони меня или останови. — Мэри даже улыбнулась коварной улыбкой.
— Я уйду один, так нужно, и ты сама это поймёшь однажды. — Елисей встал, разминая затёкшее тело, посмотрел в окно, и вдруг замер, удивлённо глядя на улицу. Там, по дороге, парень ехал на диковинном животном, и оно бежало так стремительно, так быстро… Лапы животного оканчивались какими-то камнями, или костями. — Что это?.. — Прошептал Елисей, показывая пальцем.
Девушка пропустила мимо ушей его замечание, а вид лошади её ничуть не удивил. Казалось, мальчишка вообще в жизни ничего не видел.
Хотя, ведь даже лошадь последние годы для людей стала редкостью. И она снисходительно, словно ребёнку, сказала:
— Это лошадь. Раньше было нормально иметь такое животное, теперь же не каждый может позволить себе её содержание, а этот рысак весьма породистый, и если должно за ним не ухаживать загубят бедное животное. Неужели ты никогда не видел его? Мой дед разводил породистых лошадей.
— Лошадь… — Задумчиво повторил Елисей, не сводя с животного глаз. — Никогда не видел, и не слышал даже. Ведь… — Парень поморщился, ощутив новый приступ головной боли. — На таком путь будет гораздо быстрее! Мне нужна эта шадь, или как там, ведь на ней можно ехать до Москвы?.. — В глазах плескался восторг, Елисей радостно смотрел то на девушку, то на диковинного зверя.
— Думаю да, до Москвы будет быстрее. Но сейчас это слишком дорогое удовольствие, тебе его не отдадут так.
— Но ведь мне для важного дела… — Начал было Елисей, и вдруг смутился, и покраснел, припоминая свои пьяные речи в баре. Обычно он не был столь красноречив, нет, алкоголь — определённо не его.
— О, Елисей, какой же ты наивный! — Снисходительно проговорила Мария. — Ты думаешь, кто-то верит тебе? Все считают тебя чудным мальчишкой. — Девушка улыбнулась.
— Я знаю, что мне никто не верит. — Он опустил взгляд и чуть ссутулился, что сделало его похожим на нахохлившегося птенца. — Наговорил я вчера в баре лишнего… Стыдно из комнаты выйти. Я просто поговорить хотел, а они обижаться начали, что, мол, гордый, ну я думал немного, для вида… — Он замолчал и стоял, растерянно рассматривая кроссовки.