Шрифт:
Дион Форчун
Демонический любовник
Перевод с английского – Майя Эберт
ГЛАВА 1
На задворках одного из огромных, старомодных домов в Блумсбери-сквер располагалось одноэтажное строение, изначально проектировавшееся архитектором под бильярдную комнату. С главным зданием его связывал короткий коридор, а над его стенами, лишенными окон, возвышалась куполообразная стеклянная крыша. Однако прежние хозяева помещения, по-видимому, занимались чем-то, что не требовало хорошего верхнего освещения, ибо через весь пролет купола был построен потолок,
Хотя ночь была душной, компания мужчин, сидевших за столом, казалось, не испытывала никаких неудобств. Их лица сильно различались по типажу; председатель встречи имел вид преуспевающего бизнесмена; справа от него сидел безошибочно узнаваемый юрист; слева от него сидел добродушный пожилой джентльмен с длинной белой бородой; напротив сидел журналист. Однако в самом дальнем конце стола сидел человек, чей род деятельности невозможно было однозначно определить; он мог быть дипломатом; он мог быть детективом, или даже псевдоаристократическим путешественником, болтавшимся на задворках приличного общества. Он был самым молодым человеком среди собравшихся, а протокольная книга, лежавшая перед ним, выдавала в нем секретаря встречи.
Хотя собравшиеся были настолько не похожи друг на друга, определенные черты, которыми они обладали, выдавали в них людей, которых связывало друг с другом некое общее дело. Каждый из них обладал способностью сидеть совершенно неподвижно, шелевясь разве что случайно, что умели делать далеко не все; каждый излучал особое ощущение самообладания и власти; и у каждого, за исключением секретаря, были ничего не выражающие глаза; и даже его глаза не выражали никаких эмоций, как это обычно бывает, когда изменяется положение мышц вокруг глазницы, но сам их зрачок расширялся и сужался под воздействием его чувств, что поизводило незабываемое впечатление на наблюдателя. Эти глаза цвета темного лесного ореха с зелеными отблесками в них, вместе с желтизной его кожи, производили неприятное впечатление, которое, в каком-то смысле, усиливало совершенную правильность черт его лица. Это было лицо человека невероятно интересного, необычайно чарующего и крайне беспринципного.
Спокойная встреча, проходившая под видом бизнес-сделки, казалась не совсем обычной благодаря тому факту, что седьмой ее участник спал на кушетке, и никто, кроме секретаря, бросавшего в его сторону быстрые и косые взгляды в перерывах между записями и который, казалось, готов был вскочить и подхватить его, попытайся он скатиться на пол, не обращал на него ни малейшего внимания.
Деловые вопросы обсуждались спокойным тоном, почти шепотом; счета на крупные суммы предъявлялись и передавались без дополнительных пояснений, когда специфический звук вдруг нарушил тишину комнаты; человек на кушетке издал протяжый шипящий свит. Ни один из присутствовавших не обратил никакого внимания на столь странное проявление, за исключением секретаря, который поставил крестик в верхней части своего блокнота для записей. Прошло еще немного времени, в течение которого собравшиеся тихо переговаривались между собой, и затем второй длинный свист раздался со стороны спящего,
и секретарь поставил второй крестик в своем блокноте. Почти без перерыва свист раздался в третий и четвертый раз, и в верхней части блокнота секретаря появились еще два крестика. После четверторого раза он осмотрелся, как будто бы ожидая приказа. Впервые остальные члены совета посмотрели на спящего человека.
– Если он достаточно глубоко погрузился в транс, – сказал председатель, – Мы отложим счета в сторону и перейдем к проблеме Хаусмана.
– Он на четвертом гипноидальном уровне, – ответил секретарь.
– Этого достаточно, – последовал ответ, и совет осторожно пересел так, чтобы до сих пор игнорировавшийся седьмой участник оказался в центре внимания.
Секретарь протянул тонкую смуглую руку и повернул абажур лампы так, чтобы лицо спящего оказалось в еще более глубокой тени, затем встал со стула и сел на кушетку рядом с лежавшим человеком, который при этом даже не пошевелился; наклонившись вперед, он в своеобразном ритме постучал по определенному месту на голове пребывающего без сознания мужчины. Тот час же, не пошевелив ни единым мускулом на своем лице, спящий издал самый необычный звук, который когда-либо могло издать человеческое горло – его можно было сравнить только с тем странным шумом, который издает неисправный передатчик – и затем секретарь, используя пребывавшего без сознания человека в качестве средства связи, начал диктовать номер в спокойной и будничной манере, как если бы говорил по обычному телефону.
– Пятьдесят на север, четырнадцать на восток, – повторил он несколько раз, как будто бы пытаясь добиться какой-то незаметной перемены. После нескольких повторений спящий ответил ему на немецком, интересуясь у своего дознавателя, кто ему звонит.
– Тридцать, ноль, – ответил секретарь, – Это Пражская Ложа?
– Да, – ответил спящий на английском, но с сильным зарубежным акцентом.
– Нам нужны подробности о брате Германе Хаусмане, американце немецкого происхождения, которого последний раз видели в Праге и который подозревается в попытке договориться с Ватиканом о продаже информации, касающейся политики Братства в отношении ситуации во Франции.
– Он уехал отсюда в Швейцарию в начале мая. Попробуйте узнать в Ложе Женевы, – ответил спящий.
Секретарь снова повторил свои постукивания, и вновь раздался своеобразный звук, казавшийся чем-то средним между уханьем совы и телефонным звонком.
– Сорок шесть на север, шесть на восток, – сказал секретарь, и в этот раз спящий ответил ему на французском, вновь интересуясь, кто ему звонит.
– Тридцать, ноль, – снова ответил секретарь и опять поинтересовался у спящего новостями о Германе Хаусмане, и узнал, что тот в конце мая покинул Женеву и отправился в Неаполь, а оттуда в Нью-Йорк.
И снова секретарь повторил свои постукивания, и извлек из спящего все тот же странный звук.
– Сорок на север, семьдесят четыре на запад, – повторил он несколько раз, и, наконец, ему ответил голос с сильным американским акцентом. Он снова потребовал новостей о Германе Хаусмане и на этот раз он их получил.
– Он приехал сюда в начале июня и вступил в контакт с боссами Таммани. Мы отправили ему повестку с приказом явиться в Ложу, а он впал в панику и выдвинулся в западном направлении. Тогда было решено вынести ему смертный приговор, призвав Темный Луч Разрушения.
Мужчины за столом бескопокойно заерзали и переглянулись.
– С каким результатом? – осведомился дознаватель.
– Он остановился в Буффало, доехал до Ниагары и оказался по другую сторону подвесного моста.
– В Канаде?
– Нет, в реке, – ответил спящий, бесстрастное лицо которого странным образом контрастировало с вызывающим тоном его голоса.
Мужчины, сидевшие в тускло освещенной комнате, переглянулись. Журналист пожал плечами; юрист начал возиться с бумагой и ручками, а зрачки в глазах секретаря расширись и снова сузились, как у кошки. Молчание нарушил старик, сидевший слева от председателя.