Демонолог

Шаргородский Григорий Константинович

Как ни странно, наш проводник был весел и много шутил, хотя недавно мы убивали его родичей. Эти люди так долго варились в котле постоянной мести, что, как мне кажется, разучились чувствовать настоящую ненависть — сегодня режут друг друга, а завтра идут вместе в бой и даже пируют. Для меня это дико. Враг — он всегда враг. Его можно даже простить, но другом он не станет никогда. Может, это действительно моя жизненная позиция, а может, просто мрачные думы в мрачном месте.

Когда-то к замку вела нормальная дорога, но многие столетия в горах способны уничтожить даже творения древних строителей-магов. Последние сто

метров по наклонной были практически непроходимы, так что пришлось оставить всех лошадей под охраной четверых кронайцев и пятерки горцев.

То, что вся «веселуха» еще впереди, я понял, когда увидел вход в замок: на срезанной площадке одной из скал кто-то оставил большой валун и придал ему форму огромного паука. Вот как раз между хелицерами этого каменного монстра и находился вход в подземелье.

— Дохлая каракатица! — высказал общую мысль Карн.

— Ага, — едва ли не впервые согласился с ним Барсук.

По общему настроению я понял, что если мы не войдем в подземелье сразу, то не войдем никогда.

— Шип, Змей, в авангард. Барсук, со мной. Сом, Грифон, прикрываете артефакторов.

— Может, оставим мальчика здесь? — тихо сказал Урген.

— Нам нужны все глаза. Не нравится мне это место, — так же тихо ответил я и подозвал кронайца: — Карн.

— Да, — подошел моряк, настроение которого не улучшилось ни на йоту. Он по-прежнему излучал ненависть ко мне, но что-то подсказывало, что при всем этом Карн не предаст. Кронайцы вообще сильно изменились. Из тридцати человек абордажной команды в живых осталось двадцать четыре. Треть из них была ранена и чувствовала себя плохо, несмотря на старания целителя. Больше никто не надевал ярких накидок, да и вообще морячки вели себя намного тише.

— Бери пять бойцов, пойдете с нами. Здесь оставь Бодара — и пусть внимательно смотрит за тылами и нашими проводниками.

— А то я не знаю.

— Блин, Карн, прекрати ворчать. Сейчас не до того.

— Понял, — все так же мрачно ответил кронаец.

Не скажу, что в детстве боялся пауков — некоторых даже брал в руки, — но сейчас было реально страшно.

Неожиданный фортель выкинули волки — оба пепельных гиганта ни в какую не захотели идти вниз.

— Ну и демоны с вами, — зло выругался я, направляясь к каменному монументу.

Похоже, к местным обитателям у волков было такое же отношение, как к степным «осьминогам», так что настаивать я не стал — честно говоря, если бы мог, сам бы не пошел.

Когда мы прошли жутковатый вход и лучики наствольных фонарей заплясали на стенах круглого тоннеля, стало легче, но не намного.

В замке Вихря вообще не было лестниц — только плавные спуски и такие же изгибы. Больше всего это напоминало нору паука. Хотя на самом деле так оно и было. В записях профессора упоминалось, что до того, как замок стал вотчиной демона и опорным пунктом контроля над своенравными рабами, здесь располагалась самая настоящая ткацкая фабрика. Если верить древним архивам, местные паучки не только производили нить для знаменитого паучьего шелка, но и сами ткали его. Правда, делали это очень редкие особи, но все равно потрясающе — этакое биологическое автоматизированное производство.

Мы спускались больше часа, а пауки так и не показались. Хотелось облегченно выдохнуть, но боялся сглазить. Единственная надежда была на то, что «памятник» на входе ваяли не в натуральную величину прототипа.

Все надежды рухнули, когда мы вышли в первое большое помещение после долгого путешествия по тесному тоннелю. Только здесь мы поняли, что попали не в паучью нору, а в замок. Полусферическая пещера прятала свои своды высоко во тьме. Наши фонари с трудом разгоняли мрак, но все равно было на что посмотреть. Сросшиеся сталактиты и сталагмиты были обработаны в виде древесных стволов, которые обвивали каменные вьюны. Такое впечатление, что поселившийся здесь властитель скучал по южному лесу и хоть так приглушал свою тоску. Но это еще не все. Пространство между опорными столбами было заплетено кружевами неимоверной красоты и сложности. Я даже не сразу понял, что это паутина, а не произведения искусства неведомых волшебных ткачих.

А вот самих ткачей за созерцанием этой красоты мы и просмотрели.

— Чтоб я сдох! — восхищенно выдохнул Барсук.

Блин, ну нельзя же говорить такие слова в подобных местах! Неудивительно, что бывшего «медведя» преследуют неприятности. Звук его голоса еще не успел отразиться от стен пещеры, как на голову зазевавшегося человека рухнула многоногая тень. Все произошло очень быстро, и если бы не зверские тренировки, на которых Шип гонял «ящеров» до полусмерти, мы бы окончательно попрощались с нашим товарищем.

Огромная, размером с упитанного кабана, туша паука ухватила Барсука и тут же метнулась вверх, но Сом оказался быстрее. Непостижимым для одетого в броню человека движением он оттолкнулся от ближайшей колонны и по изломанной траектории взлетел следом за пауком, уцепившись за ноги Барсука. Паук недовольно затрещал, и тут же с не меньшим недовольством затрещали наши иглометы. Увесисто стукнули арбалеты кронайцев. Вот теперь арахнид уже взвизгнул и рухнул на пол вместе с «ящерами».

— Отходим! — крикнул я, и отряд, захватив с собой Барсука, быстро втянулся в тоннель.

К нам тут же метнулись две многоногие тени, но, получив по нескольку болезненных уколов, отступили в темноту.

— Мэтр, что там? — спросил я у склонившегося над «ящером» целителя. Сом уже стянул с товарища шлем и верхнюю часть «чешуи», открыв всеобщему обозрению кровавое пятно на поддоспешнике чуть ниже груди.

— Все не так страшно, как могло бы быть, — затараторил целитель, продолжая водить руками над раной. Затем он быстро достал из сумки небольшой пузырек и, выдернув пробку, вылил содержимое в рот Барсука. — Внутренние органы не задеты. А противоядия у меня много благодаря нашему общению с «осьминогами». Этому молодому человеку очень везет: только на моей памяти он трижды проходил рядом со смертью. Правда, теперь в нем столько магических эликсиров, что впору начать исследования уникального случая передозировки и ее последствий.

— Карн, — позвал я кронайца, услышав в продолжающейся речи целителя самое главное. — Выдели двоих бойцов, пусть доставят Барсука и целителя наверх.

— А как мы без целителя? — усомнился моряк.

— Вот я и не хочу узнать, как мы обойдемся без целителя, если его сожрет паук. То, что он вообще здесь оказался, было моей ошибкой. — Немного подумав, я добавил: — Еж тоже уходит наверх.

— Но… — попытался возмутиться юноша.

— Заткнись, — тут же перебил его учитель, и ученик подчинился.