Демонстрация силы
Шрифт:
Блинкова так и тянуло обернуться. Он чувствовал, что где-то рядом личный телохранитель Хакима Шахин. Однако Камиль вышел из автобуса один.
Джеб набрал на мобильнике номер Абрамова и доложил:
– Он тут. Заходил в «Хилтон» позвонить. Сейчас идет в сторону базара. Здесь несколько полицейских пар, – продолжил Блинков. Он отчего-то решил, что предвосхищает вопрос капитана, можно ли убрать Камиля сейчас. И как следствие – экстренный сбор остальных боевиков у почты.
– Не напряги его, Джеб! Прыгай с «хвоста»! Возвращайся в гостиницу.
– Понял. Отбой.
Блинков
Блинков не думал, что Хаким близок к сумасшествию. Он был близок к другому состоянию, к своему последнему переходу – от жизни к смерти. И если они искали Хакима, то он неминуемо шел им навстречу. Он предчувствовал конец и с поразительным упорством искал в нем избавление. Он был похож на волка – сильного, не знающего пощады зверя. Но с тоской воющего на луну. Это и был окончательный портрет террориста.
Джебу стало нестерпимо жалко Камиля, как пожалел бы волка, занесшего лапу над капканом. «Беги, беги!» Выстрел в воздух, крик: «Беги! Не возвращайся туда, где ты был счастлив».
Трудная работа. Зверски трудная работа убить зверя. Изнанка работы спецов, называющихся волкодавами. Разжижающий мозги соус. Опасная близость, ставшая между этими разными людьми почти непреодолимым барьером.
– Джеб, ты что, привидение увидел? – спросил Тимур.
– Да, Тима, привидение.
Едва ли не такой же вопрос ему задал Абрамов. «Начинается!» – гонял желваки капитан.
– Джеб, твой настрой…
– Я знаю продолжение: у тебя нет слов. Надо было послушаться Завадского и грохнуть Камиля на борту дрифтера. Сейчас же его нужно ликвидировать, есть разница? Все, капитан, не доставай меня. Я получил задание и пойду на реализацию.
– Давай поговорим спокойно. Возможно, Хаким проверяется, нет ли наблюдения за ним или за яхтой. И отправится встречать ее в Эйлат.
– Он бы послал Шахина. Нет, – Блинков покачал головой. – Он точно взойдет на «Екатерину». Там мы и будем его брать. Сейчас все внимание на судно. Камиль изменил внешность. Он побрился, оставил лишь усы. Одет черт знает во что. В руках сумка в тон парусиновым туфлям. Тот, кто похож на пятидесятилетнего доходягу, и есть Камиль Хаким.
Ночь. Музыка из дискотеки «Черный принц диско» доносится до причала. Звезды. Легкий южный ветерок. Море не волнуется. Морю незачем волноваться. Оно спокойно делится своими секретами. Допускает в сердце кораллового рифа, на затонувший «Thistlegorm», навеки уснувший на песчаном дне. Люди. Израильтяне, эфиопы, немцы, англичане, русские квасят в ресторанах, отрываясь по полной, до самого утра. Сумасшедшие. Грузовые ремни тянут их на дно кратера, на дно каньона; они травятся кислородом из баллонов, а давление выталкивает из голов последние остатки разума.
Хищники…
Хаким появился на тусклом причале в половине двенадцатого. Он шел в сопровождении «маленького француза». Короткая сходня, переброшенная на кромку причала, стонала под тяжестью этих людей.
Хаким по виду – совершенно спокоен. Но что творится у него в груди? Никто этого не знал, кроме самого Хакима.
Хищники…
Блинков отложил бинокль и последний раз вышел на связь с Абрамовым:
– Он на месте. Мы пошли.
– Удачи. Отбой.
Капитан давно так не волновался. И дело даже не в том, что на карту была поставлена его репутация: по сути, он реабилитировался в глазах начальства. А начальство было злое. Оно даже срывало злость на – кто бы мог подумать! – директоре «Амана». Все организационные вопросы, связанные с этой акцией, решались с чувством превосходства. И если бы Алекс Абрамов присутствовал во время разговора Школьника и Эйтана – это напомнило бы ему многое. Было что-то во взгляде русского адмирала от его американского «одноклассника» Дэвида Маккормика.
Жаль, нет поблизости острова, куда бы капитан 3-го ранга отвез свою агентурно-боевую единицу. Жаль, никто не попросил проводить хотя бы до причала.
«Не повезло тебе с группой?» А ведь натурально кажется так, когда они рядом. И совсем наоборот, когда они далеко и вроде бы выполняют приказы.
Юлий Завадский. Агент Камиля. Правда сделала его свободным. Он рассказал все. Его правда сделала свободным капитана Абрамова. Искренность Лолиты связала его по рукам. Прямота Джеба скосила под ноги.
«Я с ума сойду, на хрен!» – выругался капитан.
Тимур и Сергей Клюев подходили к яхте, прячась за причальными постройками, громадными кнехтами. Препятствие возникло в двадцати метрах от «Екатерины» и напротив спасательного катера, когда из-за контейнера-рефрижератора вдруг вышел вооруженный охранник в серой форме. Тимур отработал в своей борцовской манере. Обхватив охранника, он подставил к нему ноги и согнул их. Откинувшись назад, выпрямился, подбив животом противника, и рванул его руками вверх за себя. Охранник ударился головой о бетонный выступ и обмяк.
– Надолго, – Клюев вгляделся в его лицо.
– Я знаю. Пошли.
Они заняли позицию в метре от кромки причала, за черным кнехтом и мотком толстенного каната. Сходню матросы дрифтера убрали. «Екатерина» терлась о привальные покрышки причала, которые оставляли на ее белоснежном борту резкие отметины. Неаккуратно поставили дрифтер, подметил Тимур. Возможно, судно скоро выйдет в море.
Бойцы продолжали вслушиваться. Мешала надоедливая музыка с дискотеки и, как ни странно, тишина на «Екатерине». Казалось, команда спит или отпущена на берег. Но все до одного матроса были на борту, никто не покинул судно.
– Пошли, – скомандовал Тимур. Он первым оттолкнулся от причала и, коснувшись планширя рукой, оказался в проходе. Клюев повторил его маневр метром правее. Они находились в средней части судна, рядом с дверью, ведущей в машинное отделение. Они обошли надстройку, заканчивающуюся стеллажом для спасательного плота, и обследовали кормовую площадку.
Джеб, Кок и Чижик были готовы подняться на борт из воды, но, увидев сигнал разведчиков, повторили их маршрут.
– Кок – на мостик. Чижик – машинное отделение. Тимур – матросские кубрики. Клюв – каюта капитана.