Демоны Дома Огня
Шрифт:
Похожее небо видела и она – в Петербурге во время студеных июньских ночей: в воздухе, как воины, скрещивали мечи сумеречная тень и возвышенная прозрачность. Редкие облака подсвечивались фиолетовыми тенями недосыпа, такого естественного в белую ночь.
Закат для Ашера был связан с особым ритуалом, и ритуал этот пугал Аду первые несколько недель пребывания на вилле. Стоило солнцу начать ежевечерний реверанс, как Ашер выходил на западную террасу и, наблюдая за закатом, салютовал уходящему за горизонт солнечному диску бокалом виски, будто поднимал тост за далекую и невидимую, но чрезвычайно могущественную персону.
– Во
– Чушь на постном масле, – рассмеялась Ада. – Его друзья спокойно восприняли, что он живет с привидением? И ведь их ни один священник бы не обвенчал!
Ашер, похоже, обиделся:
– Ты не веришь мне? Это случилось недалеко отсюда, на виа дель Оке. И если любишь женщину, то будешь жить и с ее привидением.
От неожиданности она сбилась с шага, каблук подвернулся, и Ада чуть не упала, но Ашер ее удержал. Он заговорил о любви? Что-то новое! Но тут ее спутник вновь нахмурился, замкнулся, и Ада начала подыскивать нейтральную тему для разговора… Перехватив взгляд Ашера на небо и речушку Арно (после Невы почти любая европейская городская река кажется ручьем), она спросила:
– Ты здесь родился?
– Нет. Но я долго жил во Флоренции.
– А где ты родился?
Она и не ждала, что Ашер ответит, спрашивала наудачу, для того чтобы заполнить паузу.
– Знаешь, где находится граница Ирана и Ирака?
– Знаю, – уверенно кивнула она. – Где-то возле Индии.
Ашер то ли хмыкнул, то ли кашлянул:
– Вот где-то там.
– Почему тогда у тебя итальянская фамилия? – Ада сама удивлялась собственной наглости.
Но он продолжал отвечать ровно, без эмоций, будто зачитывал статью из энциклопедии:
– Она не итальянская. Образована от двух слов древнего языка, современные ученые называют его шумерским: «гиль» и «Ан». И определяет, кто мы есть и чем занимаемся. «Гиль» означает «сокровище», «радость», «Ан» – небо и верховное божество у шумеров. Мое родовое имя переводится как «Сокровище Небес» или «Радость бога Ана». Это говорит о том, кто мы есть. «Гиль» имеет дополнительное значение – «опиум». Вот чем мы занимаемся. Мы дарим человечеству иллюзии, а люди принимают их за правду. Наша семья очень долго жила в Италии, поэтому имя приобрело местную фонетику. Вот как оно звучало раньше, – сказал Ашер и произнес несколько разнотоновых слогов, больше похожих на отрывистый собачий лай, в них трудно было распознать нынешнюю фамилию Гильяно.
«Наркоторговцы! Кто бы сомневался!» – поежилась Ада.
А вслух уточнила:
– Поэтому у тебя такое странное имя?
– Ашер – традиционное имя в нашей семье.
– А как еще у вас называют детей?
Помолчав, он все же ответил:
– Моего брата-близнеца звали Шем.
– Шем, – беззвучно, одними губами повторила за ним Ада. – Шем… – Как ветер в черных прибрежных скалах. – Шем… – Как эхо, на которое никто не отзовется.
Они пересекли мост, пошли по набережной, и тогда она вернулась к разговору:
– А где сейчас живет твоя семья?
– В Неаполе. – По тону чувствовалось, что его терпение заканчивается.
– Это их ты навещаешь, ну, знаешь, когда уезжаешь на несколько дней?
– Нет. Уезжаю я по делам. В Дом моего отца никто не может явиться без приглашения. Он меня пока не звал. Пойдем, начинается дождь.
Ада с недоумением взглянула на небо. Ни тучи, ни дождинки. Но едва они успели дойти до машины, как дождь прорвался с неба крупными горючими слезами.
Во Флоренцию пришли зимние дожди. Стучали, лили, проливались. Солнце пряталось за сеткой мороси, стыдливо выглядывало из-за туч – и тут же скрывалось в глубинах облачного ватного царства. Старинные дворцы облезли и осунулись под потоками воды, мощеные улочки пахли сточной канавой, а по мостам через мутную реку Арно текла толпа людей под черными зонтами, словно все жители города облачились в траур.
Ада томилась на вилле. «Ску-у-учно», – тянула она, и ей вторили ручейки воды на стекле. Еле уговорила Ашера, чтобы на виллу кроме газет доставляли модные журналы. Он просматривал газеты за утренним кофе, раскрывал их наугад, хмыкал, наткнувшись на что-то понятное или интересное только ему одному, закрывал, сминал и скидывал в ящик для растопки камина – там хранилась тонкая щепа и вчерашние газеты.
На некоторое время журналы развлекли Аду. Но одной модой ведь сыт не будешь, скуку так не убьешь. Пробовала научиться вязать. Но не зря же у нее еще в детдомовской мастерской не заладилось с рукоделием, подсчет петель и медленное шевеление спицами привели ее в бешенство, она была готова выколоть проклятой спицей кому-нибудь глаз. Почитать, что ли?
У Ашера в кабинете, в шкафах за стеклом, находилась целая библиотека. Ада видела, как в отсутствие хозяина Лючия, воровато озираясь, убирала комнату, пугаясь каждого шороха, нервно трясясь даже от шума работающего пылесоса. Ашер не приветствовал лишние электроприборы в доме, на кухне даже тостера не было, не говоря о микроволновке.
Шкафы с книгами в кабинете оказались запертыми на ключ. Ада дернула одну дверцу, другую. Книги за стеклом выглядели то распродажной древностью со стертыми названиями на ветхих переплетах, то солидными изданиями в кожаных обложках и даже в золотых окладах с пустыми гнездами (очевидно, из-под декоративных камней).
Если Ашер проводил вечер дома, после заката он читал небольшую книгу, размером с ладонь, в зеленом кожаном переплете, с потертыми углами и даже без следа былого названия на обложке. Он раскрывал книжицу, как и газеты, наугад и читал с той страницы, которая ему попадется. Эту книжку Ашер всегда носил при себе, за стеклами шкафов Ада не видела ни одной похожей.