Демоны ее прошлого
Шрифт:
Да, рука была знакомая, и, когда мистер и миссис Грин видели ее в прошлый раз, к руке, на тот момент живой и подвижной, прилагался не менее живой милорд Оливер Райхон — ректор Королевской академии магии, на территории которой располагалась лечебница.
— Эд, ее отрубили не у трупа, и не так давно… — Элизабет тяжело сглотнула и, заглушив эмоции, сконцентрировалась на окровавленной конечности. — Если мы погрузим ее в стазис, остановим процесс разложения. А когда найдем… все остальное… Ты же сможешь ее приживить?
— Зависит от того, в каком состоянии все остальное, — ответил целитель хмуро. Забрал у жены ректорскую руку, потрогал холодные
Девушка на кушетке дернулась и открыла глаза.
— Демоны, — прошептала она сипло. — Демоны…
ГЛАВА 1
За три с половиной месяца до вышеописанных событий
Оливер Райхон оглядел заваленный бумагами стол и до скрежета стиснул зубы. Люди, дотянувшие с утверждением документов до последней декады августа, смерти его хотят, не иначе. Похоронить под бланками министерской отчетности, сметами и учебными программами. Будто специально копили все это к сегодняшнему дню, чтобы сорвать собеседование.
Не дождутся!
Момент, когда любимая работа превратилась в рутину, он пропустил. Еще в первые годы ректорства все было не так. Были стремления, планы, были шесть учебных часов в неделю, от которых он не отказался, возглавив академию, хотя совмещать преподавательскую работу с руководством удавалось с трудом. Но он справлялся и радовался этому. А потом…
Но еще не поздно все исправить. Три года Оливер корпел над обновленной программой для курса «Темных материй» и, получив разрешение министерства на организацию экспериментальной учебной группы, решил, что займется этим лично. Хотя бы на первых порах, года два-три, а там можно будет передать студентов другому преподавателю и вернуться к кабинетной работе. Или вообще уволиться, уехать в провинцию, заняться исследованиями и писать время от времени статьи в научные журналы. Подобные мысли появились не так давно и посещали не слишком часто, но милорд Райхон с сожалением признавал, что это — возрастное. Потому и вцепился в этот спецкурс, чтобы доказать и себе и другим, что еще способен на подобные свершения. Сорок восемь лет — еще не старость, а тонкая прядь, вызывающе серебрившаяся в смоляных волосах, — не повод предаваться унынию.
Он торопливо просмотрел бумаги. Подписал без проверки счета (он, в конце концов, не бухгалтер), утвердил правила внутреннего распорядка и проживания в общежитиях (эти правила не менялись полвека, и перечитывать их нужды не было), не вникая, а лишь убедившись, что они согласованы с деканами и проректорами, подписал списки стипендиатов. Документы, требовавшие изучения, убрал в ящик стола, а взамен достал стопку пока еще тоненьких личных дел.
В этом году на специальность «Темные материи», изучавшую проклятия и способы их нейтрализации, приняли пятьдесят шесть человек. Тридцать пять из них изъявили желание обучаться по экспериментальной программе под непосредственным руководством ректора. Из этих тридцати пяти предстояло отобрать пятнадцать человек, которые войдут в специальную группу.
Райхон поглядел на часы, прислушался к гулу в приемной, прорывавшемуся сквозь давно не обновлявшуюся звуковую защиту кабинета, и снял трубку телефонного аппарата.
— Впускайте по одному, — велел секретарю.
«Темные материи» — наука тонкая. Чтобы стать мастером проклятий, мало иметь определенные способности и желание их совершенствовать, нужны особые качества, которые Оливер и хотел увидеть в кандидатах. Во-первых, выдержку: тот, кому дана будет сила проклинателя, должен уметь контролировать опасный дар, склонный проявляться ненамеренно. Во-вторых, отходчивость и незлобивость, иначе новообретенные знания будут использоваться уже не случайно, а с умыслом, а проклятия, даже на первый взгляд несерьезные, неизбежно влекут за собой последствия. В-третьих, хоть это и не столь важно, хотелось набрать в группу людей легких и жизнерадостных. Стать замкнутыми молчунами они успеют, но, если будут такими на начальной стадии обучения, страшно представить, в кого превратятся с годами. Вот сам Оливер на первом курсе… да и на втором еще тоже…
Он улыбнулся воспоминаниям, и вошедшая в кабинет девушка, приняв улыбку на свой счет, опустила глаза и мило покраснела. Слишком мило.
«Не подходит», — тут же констатировал милорд Райхон. В миниатюрной шатенке просматривались старательно выпестованные черты прелестной дурочки. Чувствовался хороший магический потенциал, но девицы подобного типа и без магии добиваются желаемого. Пробилась ведь на собеседование первой? Похлопала кукольными глазенками, и ее без возражений пропустили. Дома небось вила веревки из родных, а в академии немного осмотрится и найдет пару-тройку благородных рыцарей, которые возьмутся делать за нее задания и прикрывать на практике. То есть и сама учиться не будет, и других станет отвлекать.
Для порядка поговорив с девушкой, Оливер пригласил следующего кандидата.
Решение относительно невысокого полноватого юноши с курчавыми черными волосами и пробивающимися над верхней губой усиками тоже принял мгновенно. Этот устраивал по всем параметрам. Сила, способности к темным наукам, эмоциональная устойчивость…
Через час на столе лежали две стопки личных дел вместо одной. В левой — тех, кто будет изучать «Темные материи» с другим куратором. В правой — дела прошедших на спецкурс. Ровно пятнадцать, больше и не нужно. Но в приемной оставались еще трое соискателей, и невежливо было бы закрыть перед ними дверь. Да и кто знает, вдруг один из этой троицы окажется прирожденным мастером проклятий, превосходящим по силе самого ректора?
Нервный худощавый блондин на это звание не тянул. Странно, как его, такого суетливого, вообще приняли на «Темные материи». Вошедшая следом девушка производила более сильное впечатление, в том числе и благодаря своей внешности.
— Мисс Мэйнард? — Имя Оливер прочел на одной из оставшихся папок. Второе принадлежало мужчине, и ошибиться было невозможно. — Присаживайтесь.
— Благодарю.
Благодарность прозвучала сухо и холодно, словно, явившись на собеседование, студентка делала ему, Оливеру, одолжение.
Интересная особа. Не оборотень, как подумалось сразу, а эльфы если и были в роду, то поколений десять назад, не меньше, и сейчас на родство с долгоживущими ничто не указывало: высокий рост и тонкая кость — еще не признак, так же как молочно-белые волосы, алебастровая кожа и едва розоватые губы. Просто альбинос. Тонкие брови и пушистые ресницы девушки тоже были белесыми, а чуть раскосые глаза — янтарно-желтыми. Собственно, глаза эти, на бледном непроницаемом лице смотревшиеся жутковато, и наводили на мысли о зверином начале или скрытой сущности.