Демоны Грааля
Шрифт:
— Конечно нет. Не было ни одной войны, которую бы начал президент-физик или диктатор с математическим образованием. Сплошь неудавшиеся филологи, художники и юристы. Вот, к примеру, в стране, где мы с братьями провели почти весь прошлый век, очень долго правил тиран, в молодости работавший вычислителем в астрономической обсерватории, а потом его сменил выпускник металлургического техникума. Представь себе, наша страна была самой большой и сильной в Отражении, но в то же время — самой миролюбивой.
Рханда понимающе откликнулась:
— Вы,
— Я, милая девушка, философ-циник. — Нирванец скромно потупился. — Поэтому полагаю, что противостояние физиков и лириков придумано отпетыми козлами. А счастья, к вашему сведению, никто не даст. Взять его — вот в чем задача тварей, населяющих каждое Отражение.
— Вы романтик, а не циник, — засмеялась вампиресса.
Грустно улыбнувшись, герцог сказал своим спутницам:
— Циниками становятся поумневшие романтики.
Тут перед ними возникла избушка, стены которой были покрыты натеками плесени и грязными лохмотьями паутины. Рядом прогуливалась неприятная с виду особа неопределенного пола и возраста, зверски ругавшая всех собравшихся на форум. Доводы особе заменяли площадная брань, а также обвинения в бездарности и писательстве доносов. На ее вопли никто не обращал внимания, но шуму девица (или это был гомик-полисексуал?) производила изрядно. «Графомания — страшная штука», — сочувственно подумал Фауст.
Вдруг Рханда, схватив спутников за руки и восторженно округлив глаза, еле слышно выдохнула:
— Глядите, вот — настоящий писатель. Послушаем, что он скажет…
Высокий упитанный классик местной литературы, стоя с черепом в руке над свежим могильным холмом, горько декламировал:
— Бедный Юрик. Сколько раз я его убивал… Девятилетним карапузом он утонул в горячей ванне.
Он погибал под развалинами книжного магазина, когда их планету бомбили злобные пришельцы. Однажды он получил порцию антиматерии, когда с винтовкой в руках пытался отразить десант гигантских космических роботов. Его рвали на части вампиры. Его полк, хоть и звался Бессмертным, поголовно полег на полях Армагеддона, когда очередной Спаситель избавил их мир от всего железа, включая гемоглобин… И вот я вижу его могилу! — Он добавил с надеждой: — Неужели наконец получилось?
Внезапно могильный холмик зашевелился, грунт провалился, и из разверзшейся ямы выбрался облысевший субъект дистрофичного телосложения, который торжествующе сообщил:
— У тебя опять не вышло. — Отряхнув прилипшие к одежде земляные комья, он осведомился: — Успокоишься на этом, или опять попробуем?
— Не я, так другие пробовать станут, — с мрачной решимостью изрек классик. — На тебя, мертвяка, всеобщая охота началась.
— Лучше уж ты… — Вылезший из могилы жалобно вздохнул. — Ты хотя бы писать умеешь.
Со стороны заплесневевшей избушки донесся дикий вопль. Неопрятная особа билась в истерике, выкрикивая типичное утверждение всех графоманов: «Не умеет он писать! Никто не умеет писать!» Не в силах сдерживать праведный гнев, в клочьях паутины полисексуальное существо бросилось к могиле, где зомби беседовал с классиком.
«Которого из них замочит?» — только и успел подумать Фауст. Графоманящая особа с размаху налетела на бритоголового и вместе с ним свалилась в могилу. Некоторое время из ямы доносилось пыхтение, перемежаемое сладострастными стонами. Потом несчастный мертвяк, на которого была объявлена тотальная охота, крикнул из могилы безнадежным голосом:
— Можете закапывать, больше не вылезу,
— Секс с многократно убитым персонажем — это уже некрофилия в квадрате, — прокомментировал Фауст.
Классик, просветлев, согласился:
— Вот оно как надо было, с некрофилией… Одним махом от обоих избавились.
Рханда явно собиралась выцыганить у писателя очередную книжку с автографом, но протолкаться поближе ей не удалось. Не успел классик утоптать наспех засыпаную могилу, как его вниманием завладел худощавый брюнет в очках и с усиками. Рядом с ним маячил некто мрачный, опять-таки в меру упитанный. Наверное, тоже писатель.
— Привет, Вахтанг, — сказал классик, утирая пот со лба и шеи. — Кого привел?
— А ты уж и не узнаешь? — обиделся мрачный.
— Вроде рожу твою где-то видел, но припомнить не могу.
— Собака ты енотовидная! — Новичок обиделся еще больше. — Ладно, скажи лучше, Зверинда здесь?
— Уехала сегодня утром, — сообщил классик с некоторым облегчением. — А что? Она и про тебя успела какую-нибудь гадость сказать?
Мрачный новичок совсем расстроился:
— Жалость какая… я надеялся пообщаться… У обоих его собеседников вытянулись лица, и высокий осторожно полюбопытствовал:
— Ты с ней близко знаком?
— Откуда! Но видел нечеткую фотку в журнале. Она там была верхом на кобыле и совсем обнаженная, из всей одежды — только шляпа.
Высокий и худой вздохнули с облегчением, причём брюнет признался:
— Мы чуть не решили, что ты извращенец, а ты, оказывается, просто не разглядел важных деталей. На самом деле она похожа на скелет вампира с торчащими клыками.
Рханда обиделась:
— Нечего на вампиров наезжать. И вообще она умная тетка.
— Ага, умная, — засмеялся Вахтанг. — Напилась и устроила скандал. Кричала: не хочу читать приключения, вы мне опишите ирригационную систему.
— Канализационную, — уточнил упитанный долговязый классик. — И на барда, дружка моего, бочку катила. Заложила перед всеми, будто он супротив кодлянки шерсть подымает.
Когда литераторы занялись алкогольными чрезмерностями, Рханда вдруг спохватилась, что вот-вот начнется сходка молодых интеллектуалов. Это было интересно, поэтому Фауст последовал за вампирессой. К его радости, Гретхен воздержалась от ревнивых колкостей и тихо шла рядом, погрузившись в глубокую задумчивость. Лишь возле главного корпуса университета она недоуменно спросила: