Демоны
Шрифт:
– Конечно. Хорошо. Да. – Маркус прочистил горло, помялся и вернулся обратно в кухню.
Она склонилась над своим мужем, прижалась лицом к его груди и разрыдалась, сжав голову руками.
Спустя мгновение звук дыхания Аиры изменился, и она ощутила на своей голове его ладонь, гладящую ее волосы, утешающую ее.
Пепельная Долина
Глинет почувствовала новый приступ боли и особую влажную теплоту. Она сказала:
– Мне нужно остановиться.
– Мы уже приехали, – ответил Дикинхэм, останавливая водородный «хаммер» у грязной стройплощадки. Был поздний вечер, небо низким, струйки тумана смазывали очертания
– Я только забегу в уборную, – сказала Глинет.
Дикинхэм взглянул на нее искоса, словно колеблясь, давать ли ей разрешение, что она сочла странным, но затем кивнул. Она выбралась из машины и заковыляла по грязи. Она кинула взгляд на Пепельную Долину. Над ней поднимался дым. Это выглядело как большой пожар, а может быть, и два. Странно, что не было слышно сирен. Впрочем, они ведь перекрыли все дороги к Пепельной Долине.
Она вошла в ярко-голубую пластиковую кабинку, чувствуя вяжущий запах химикалий и густое зловоние фекалий. Она закрыла за собой дверь, открыла сумочку и достала тампон.
Обычно месячные приносили ей ободрение. Хотя это был конец ее цикла, это значило, что она еще может иметь детей. Когда-то она хотела этого. Но сегодня у нее было беспокойное ощущение, что это было нечто вроде маленькой смерти внутри нее.
«Это все смерть, затопившая долину», – подумала она, закончив и натягивая джинсы. По пути сюда им пришлось объехать двух мертвых оленей и полдюжины мертвых собак.
Выйдя за дверь на более чистый воздух, она остановилась и посмотрела туда, где лежали мокрые поля. Даже здесь, открываясь, она могла чувствовать свою связь с Землей, с биосферой – то, что привело ее в экологическую политику, а затем, через профессора Пейменца, на службу Кругу. Ощущение чего-то неопределимо драгоценного, чрезвычайно могущественного и в то же время хрупкого. Ее долг – защищать это. Поэтому, когда они попросили ее назваться фальшивым именем, присвоить себе фальшивый послужной список и внедриться в «Западный Ветер» в качестве ассистента Стивена, она ответила согласием, хотя это и означало влезть в собачью свору [62] .
62
… и набраться блох – намек на английскую поговорку «If you lay down with dogs you will get up with fleas», аналог русской «с волками жить – по-волчьи выть».
Зачем, однако, Дикинхэм попросил ее выехать с ним в эту сточную канаву, недоумевала Глинет. Она ведь была ассистенткой Стивена, а не Дикинхэма.
Перебрасывая через плечо лямку своей сумочки, Глинет побрела к бурому вагончику и остановилась у двери, чтобы взглянуть на фургон с военными номерами, припаркованный в другом конце площадки. Не тот ли это фургон, который они видели тогда в городе? Она поняла, что прислушивается к приглушенным, почти шепчущим голосам, доносящимся из фургончика. Вороватые голоса.
Пригнувшись, она придвинулась поближе к маленькому открытому окошку, затянутому сеткой от насекомых.
– Она послала ему файл со всеми данными по МК ULTRA и дюжине других проектов, всю подноготную, – говорил Дикинхэм. – Мы только недавно начали перехватывать передачи с ее наладонника, и никто не успел оценить их до сегодняшнего утра.
Второй человек
– Мне кажется, она знает насчет контроля сознания; Уиндерсон проецировался ко мне как раз перед тем, как я выехал. Я сказал ему. Он говорит, раз так, надо предполагать, что это наши враги. Что она все знает. Что она какая-то посвященная… одна из них.
Снова бормотание. Дикинхэм ответил:
– Нет, большинство из них защищено от такого рода проверок, особенно если они связаны с Кругом Осознающих.
Слушая, она ежилась от последовательных припадков озноба, выглядевших словно начало гриппа. Итак, теперь она поняла, зачем ее привезли сюда.
Они знали – и собирались убить ее. Скормить ее Несомненному.
Она попятилась прочь от окна и, двигаясь как можно тише по засасывающей грязи, вернулась к «хаммеру». Ключей не было. Дикинхэм взял их с собой.
Она открыла капот и нашла под ним ошеломляющую путаницу проводов. Определив аккумулятор стартера, она выдрала его, через плечо поглядывая на фургончик. Оттуда не было никаких движений. Но в любой момент…
Во рту у нее было сухо и стоял металлический привкус. Она чувствовала, как трепыхалось сердце.
«Так вот на что похож настоящий страх», – подумала Глинет, ощущая его вкус, беспристрастно разглядывая его, но не позволяя себе отождествляться с ним слишком сильно. Пытаясь оставаться спокойной, настолько осознающей, насколько было возможно.
Она закрыла крышку капота – слишком громко – и, пригибаясь к земле, поспешила к фургону. Он был не заперт, но ключей не было и здесь. Пытаясь открыть крышку двигателя, она поранила пальцы и вполголоса выругалась от досады. Наконец крышка отскочила – и она не смогла найти аккумулятор. Это была какая-то разновидность гибридного двигателя, и аккумулятор здесь был здоровенной штуковиной, расположенной где-то глубоко внизу.
Она выдернула все провода, какие попались ей на глаза, некоторые из них перегрызла зубами. Закрыв крышку двигателя, она увидела замысловатой конструкции противогаз, лежавший на одном из сидений фургона. Она схватила его, повесила себе на шею так, чтобы он болтался сзади, и с аккумулятором «хаммера» в руках побежала к дороге. Грязь засасывала ноги, налипала на туфли тяжелыми комками, словно специально пытаясь замедлить ее бег. Самое большее, что ей удавалось, пока она не добралась до дороги, – это плестись лихорадочной рысцой.
Хрустя по гравию – слишком громко, – Глинет бежала по дороге; налипшая на туфли грязь создавала впечатление, словно она бежит с гирями на ногах. Пробежав около пятидесяти ярдов, она швырнула аккумулятор в журчащий люк водовода. Она заметила, что солнце садится, и пожелала, чтобы оно садилось быстрее, поскольку знала, что на этой дороге представляет собой хорошую мишень: по обе стороны расстилались плоские стернистые поля, а впереди лежала четверть мили открытого пространства до ближайшей группы деревьев. Лишь темнота могла укрыть ее.
Позади она услышала разъяренные вопли. Они обнаружили ее отсутствие; они узнали о диверсии. Сейчас они пустятся за ней вдогонку.
Она услышала рядом со своей головой жужжание пчелы, за ним последовал треск, и она поняла, что это была вовсе не пчела.
У нее появилось чувство, словно ее спина стала голой, холодной – как всякое место, куда должна была ударить следующая пуля. Еще один темный зев люка открылся справа от нее, из него доносился гулкий плеск воды. Она услышала еще одну пчелу, и пригоршня гравия взметнулась в воздух, ужалив ее в икру. Стрелявший действовал наверняка, пристреливаясь без спешки.