День без любви
Шрифт:
– И что? Приехали? Поговорили?
– Нет. Так случилось, что Биртан уговорил ее приехать в Стамбул, погостить у нас.
Джаид вздохнул, достал платок и промокнул лицо.
15. Шумен. Декабрь 2005 г.
Они встретились в кафе «Оргазм». Через неделю после развода. Ирина нервничала, не понимала, что Николаю нужно теперь, когда они стали друг другу совершенно чужими людьми.
– Ты отлично выглядишь. И куртка эта меховая тебе очень идет, и вообще, ты смотришься шикарно в этих темных очках. У тебя новая прическа, волосы отросли… Неужели
– Говори, зачем вызвал. Что тебе нужно?
– Ничего. Теперь – ничего. Я нашел работу, уезжаю во Францию, в Страсбург.
– Что?! Во Францию?! Значит, тебе, для того чтобы найти наконец настоящую работу, надо было развестись? – Она не скрывала насмешки.
– Издеваешься?
– Да нет, Коля, это ты издевался надо мной. Заставляя доить коз, ухаживать за цыплятами. Что случилось? Зачем ты позвонил мне и пригласил сюда, в это кафе с идиотским названием?
– Это ты у хозяина спроси, зачем он назвал кафе «оргазмом», видимо, ему это показалось оригинальным. Во всяком случае, это никакой не намек, и мне совершенно неинтересно, с кем ты живешь и испытываешь вот этот самый…
– Прекрати, или я сейчас же уйду!
– У меня большие неприятности. Очень большие, – вдруг серьезно сказал Николай. Принесли кофе, он по рассеянности высыпал сахар из пакетиков в пепельницу. – Вот черт! Уже третий раз за неделю так делаю. Словно руки сами… голова не работает.
– Если ты через минуту не скажешь, зачем позвонил, я ухожу, – она сделала движение, порываясь уйти, но он остановил ее, крепко схватив за руку:
– Говорю же – неприятности. Если в двух словах – я вернулся в Стамбул. Попытался влезть в этот проклятый дом. Мужик этот, Джаид, вызвал полицию. Меня повязали. Я сказал, что ищу жену, вроде бы мне кто-то сказал, что тебя там удерживают насильно. Врал, чтобы выкрутиться. Но мне никто не поверил, да и вообще – я говорил по-болгарски и по-русски. Джаид сказал, что убьет меня, если я не оставлю тебя в покое. Я что-то не понял, ты с кем – с сынком или с папашей?
Ирина выхватила из его пальцев сигарету и прижгла ему руку.
– Ты что?! Смотана гарга!!! – выплюнул он ругательство. – Совсем с ума сошла?!
– Это все твои неприятности: никак не можешь понять, с кем я? Ты затем меня и пригласил, чтобы спросить, чтобы разобраться? А ты сам не помнишь, кому меня продал?
Запахло паленой кожей, Николай слюной смочил ожог.
– Понимаешь, для того чтобы меня отпустили, мне понадобились деньги. Пришлось звонить одному приятелю, чтобы он выручил меня, он выслал деньги, а теперь я ему должен. Собственно говоря, он-то и устраивает меня на работу – будем с ним гонять машины из Европы.
– А я тут при чем?
– Я хотел у тебя денег занять, это во-первых.
– У меня?! Денег?!
– Да, на дорогу. Я верну. Только не делай вид, что у тебя их нет. Я же вижу, как ты одета, сколько на тебе золотых колец, серег. Наверное, ты научилась ублажать турецких мужчин, а? Ты с ними как, по очереди? Сначала с сыном, а потом с папашей?
Она побледнела и выплеснула ему на грудь, на белый свитер, кофейную гущу из чашки.
– Еще вопросы будут? – Она не мигая смотрела ему в глаза, мечтая, чтобы он
– Значит, не дашь. Так я и думал. Теперь второе. Сейчас сюда придет Стефка.
– Кто? – Она от удивления даже приподнялась со своего места. – Стефка? И что? Что ей нужно? Она что, знает… о Стефане… о тебе?
– Нет. Тело не нашли, – шепотом произнес он. – Ира, я понимаю, ты ненавидишь меня, считаешь убийцей. Но я не убивал Стефана. Сейчас придет Стефка, она будет расспрашивать нас о нем, а я не знаю, что ей ответить. Да, мы с ним пособачились, наговорили друг другу всякого. Может, я и взялся за нож… Хотел припугнуть, но я не убивал его. И вообще, не помню, как отключился. Мы с ним много выпили, ты знаешь. И почти ничего не ели.
– Говоришь, не ты убил? Но адрес-то стамбульский у тебя как оказался?
– У Стефана нашел. В кармане.
– Коля, что сделано – то сделано. Я понимаю: я тоже виновата в том, что до сих пор никому ничего не рассказала, потому что, если ты – убийца, ты должен сидеть за решеткой. Но мы с тобой договорились. Я молчу, а ты исчезаешь из моей жизни. Вот и скажи мне, почему ты нарушаешь этот самый уговор? Зачем ты беспокоишь меня? Приглашаешь в кафе, говоришь мне гадости, унижаешь? Я теперь не твоя, понимаешь? У меня другой мужчина, который любит меня. И то, как я выгляжу, – его заслуга. Хотя я тоже работаю.
– Не смеши людей. Тебе надо год проработать, чтобы купить одно такое кольцо! Так что сказать Стефке?
– Скажи, что он утром ушел, и все. А я подтвержу.
– Точно?
– Точно. А где Стефан на самом деле?
– На старой фабрике, ты тогда попала в самую точку.
– Никто не видел, как ты его туда тащил?
– Нет, никто. Еще темно было, совсем рано. Знаешь, мне так тяжело с этим жить… Я вот совершаю одну ошибку за другой, цепляюсь за любую возможность разыскать это чертово золото, чтобы вернуть тебя. И запутываюсь все больше и больше. А где нож?
– Какой нож?
– Наш, кухонный нож. Я же вынул его из тела Стефана и оставил на столе. Думал – вернусь, помою или спрячу.
– Он в надежном месте, – не моргнув глазом ответила она.
– Значит, и здесь ты. Хорошо, – он тяжело вздохнул. – Ну, так что, дашь денег?
– Сколько тебе нужно?
– Сто долларов.
Она достала деньги и протянула ему.
– В долг.
– Я верну.
Дверь кафе распахнулась, и стремительно вошла Стефка. Худенькая, бледная, с горящими глазами, в какой-то драной рыжей лисе. Волосы обесцвечены, всклокочены, в зубах – сигарета. Ирина, не видевшая ее целую вечность, даже испугалась столь вульгарного вида своей несостоявшейся снохи.
– Здравей, – поздоровалась она по-болгарски. – Понимаю, что я вам – никто, но все равно. Про Стефана уже и не спрашиваю, потому что все понятно – он от меня сбежал. У меня тогда маленький срок был, и я раздумывала, оставить ребенка или нет. И когда приняла решение оставить, он и ушел. Испугался ответственности. К тому же у меня начались проблемы со здоровьем, да и танцевать, понятное дело, уже нельзя. А кто будет оплачивать квартиру, которую мы с ним снимали в Пловдиве? Я ему говорю – давай переедем в Шумен, поживем вместе с Николаем и Ириной в доме деда, но он сказал, что ты, Коля, ему отказал. Ирена, это правда?