День без смерти (сборник)

Кудрявцев Леонид Викторович

— Помню Пит. Все помню. И “Аполлон” помню, и “Союз”, и Леонова, и Стаффорда. Жаль, что не договорились, очень жаль. Сейчас не было бы проблем, кроме дипломатических. Кстати, они великие мастера по дооснащению своих объектов, так что есть ли там сейчас кислород или они его еще довезти собираются?

— Это верно, Пратт. Кстати, знаешь как эта русская пословица о санях звучит на востоке? Не дословно, конечно, а по смыслу?

— Как?

— Дальше своей циновки ноги не протягивай.

— Да, смешно. Вполне возможно, придется протянуть ноги за циновку.

— У тебя все же мрачное настроение, Пратт. Прошу

тебя, не дай разыграться буре в стакане. Вы от нас далеко — почти четыреста тысяч километров. Я могу помочь только словом и советом. Не обвиняй нас ни в чем. Первая птица всегда червя найдет. Я первый покинул кабину космического корабля, списался на “берег>. Ты еще летаешь, твой червь еще впереди. Решай.

Динамик умолк. Пратт медленно положил микрофон и сидел, опустив голову. Касл и Грег молчали рядом.

“Кого послать? — размышлял Пратт. — Ведь это значит дать кому-то явный шанс на спасение. Семь дней жизни на орбитальном блоке на троих, двадцать один день на одного, да еще кое-какие остатки во-взлетной кабине. Он-то дождется помощи. А остальные? Их жизнь под вопросом, причем до самой последней секунды. Представляю эти секунды. У жены брат погиб в подводной лодке. До последнего надеялся, ждал помощи. Потом, когда лодку достали, прочитали, что написал Брег: “Где же вы?” Вопль отчаяния и безнадежности. “Молю бога о помощи и надеюсь только на него”. Видно, глубоко было, не дошла молитва. Обидно, Брег. А я? Рядом с богом или нет?.. Научная база. Знали б мои парни, зачем монтируем привод и какая антенна на нем будет вращаться. Земля на ладони. На ладони-то на ладони, а вот зачем? Ладно, надо решать, кто полетит. Отправить двоих: Грега и Касла? Нельзя, Грег пилот не очень опытный и в случае неудачи на повторные стыковки будет мало топлива. Касл вообще не пилот. Я по вышеназванным причинам лететь не могу. Грег и Касл — не могу рисковать обоими. Касл с ума тут сойдет, он слабый, Грег не сумеет его ободрить. Все, летит Грег, один летит. Так надежнее. А если не состыкуется? Плохо. Но тогда двое останутся жить. Риск оправдан”.

Пратт вскинул голову. Глаза Грега и Касла впились в него, пытаясь заранее понять его решение.

— Летит Грег, — коротко приказал Пратт. — Готовься к старту. Все “альпинистское” снаряжение взять с собой: дистанционные “прилипалы”, крюки, тросы, инструмент, резак, “легость”. Все забери, Грег. Ты летишь один, тебе легче. Набей контейнер всем. Ты монтажник, ты знаешь, что надо взять с собой. Будем ждать от тебя вестей. Очень будем ждать.

Лицо Грега застыло.

— Пратт, — сдавленным голосом сказал он, — я постараюсь долететь. Я понимаю, ты даешь мне шанс, реальный шанс. Я постараюсь поднять и ваши шансы. Обещаю тебе, — Пратт, и тебе, Касл. Буду вас ждать.

Касл молча пожал руку Пратту и обнял Грега.

— Это правильно и справедливо. Я хотел это предложить сразу, но не стал опережать командира. Спасибо тебе, Пратт.

Груз собирали все вместе. Он оказался большим. Упаковали его в довольно громоздкий контейнер. Все было готово к прощанию.

— Пратт, разреши передать с Грегом одну вещицу для моей матери? — тихо спросил Касл. — Это мой талисман, он меня всегда выручал. Он не тяжелый.

— Думаешь, он тебе не понадобится?

— Нет, Пратт, я думаю, что он мне еще пригодится. Там на орбите. А если нет, то он поможет моей

матери. Ей будет трудно, если… если все произойдет не так, как мы с тобой хотели бы.

— Ты прав, Касл, конечно, отдай, вернее передай.

— Спасибо.

Касл протянул руку Грегу, на ладони лежал мохнатый, очень похожий на живого, мышонок.

— Конечно, конечно, Касл, какие могут быть возражения. Грег, и мою библию возьми, она тоже не тяжелая, а тебе пригодится, да и… в случае… моей семье тоже. Жена убеждена в ее силе, во всяком случае искренне в это верит. Помнишь, один из наших парней, первыми облетевших Луну, читал библию, взывая к разуму людей. Вот и моя жена верит в силу библии. Да, кстати, а “Аполлон-13”, вернувшийся от Луны на двигателе посадочного модуля?! Так что мы не первые тут терпящие беду, думаю, что все-таки выберемся. Земля поможет… И… я почему-то думаю о русских, они надежны в своих делах, я рассчитываю на их станцию.

Грег взял мышонка и библию и уложил их в небольшой мешочек.

Помогали Грегу надеть космические доспехи и Пратт, и Касл. Обнялись, похлопали огромного Грега по плечу. Он скрылся за внутренней дверью переходного тамбура лунной станции, втиснувшись рядом с громоздким контейнером. Касл включил внешнее телевидение. На обзорном дисплее среди каменных глыб виднелись контуры внешнего люка. Огни на нем мигали зелеными цветами, и это никак не вязалось с тревожным настроением астронавтов. Пратт и Касл молча вглядывались в синеватый экран. Вот картина умиротворенного покоя несколько изменилась. Из клапана люка потянулась широкая белесая струя, которая вскоре начала уменьшаться. Вот тонкая струйка, четко выделяющаяся на черном фоне бездонного космоса, стала извиваться, теряя силу, судорожно вздрогнула и исчезла. Звезды и черный космос опять застыли в своей незыблемости.

Пратт и Касл судорожно сглотнули.

— Воздух, наш воздух, наш кислород, целых три куба пропало, черт возьми этих инженеров, не могли систему сделать, чтобы не терять атмосферу. Предлагали же поставить перекачивающие насосы, сейчас бы воздух из камеры к нам перебросили. Все торопятся, все некогда… Дуроломы. “Достаточно ли ты умен, чтобы делать простые вещи?” — тоже мне!.. Вот и сделали простую вещь. Раз — и нет трех кубов, еще раз — еще три куба. Вот уже шесть. А сколько до этого потеряли, то войди, то выйди…

Пратт схватился за микрофон.

— Эй, Пит, а эти шесть кубов учла твоя умная железка?

— Какие, шесть кубов, Пратт? Ты о чем?

— Да потери при шлюзовании станции. Объем переходной камеры, вот какие Шесть кубов.

— Да, конечно, Пратт, конечно, учли, в ее программе заложено все, даже разница в режиме работы и сна, где ты еле-еле дышишь. Учтено все, Пратт. Как там Грег?

— Давление сброшено, ваш люк герметичен, прошу разрешения выйти, — послышался голос Грега.

Пратт вздрогнул, голос показался чужим, скафандр всегда изменял голос, придавая ему какое-то новое звучание.

— Выход разрешаю, Грег.

— Работайте, парни, не буду вам мешать, я, Пит, на приеме. Удачи вам.

— И на том спасибо.

— Не задирайся, Пратт. Еще раз тебе говорю, что я тут совершенно ни при чем.

— О’кей, извини еще раз, Пит. Не хочется здесь остаться. Я люблю своих внуков, очень люблю.

— Да ладно, Пратт, я тебя понимаю, — ответил Пит.