День Черных Звезд

Эльтеррус Иар

Беседа шла уже не первый час. Сначала снова говорил преимущественно сам Великий, потом вмешались Сэфес, а потом вступил Таенн, и теперь все, за исключением Скрипача, с интересом следили за словесной пикировкой. И Бард, и Великий развлекались уже в открытую. Исход дуэли был заведомо известен всем, но это нисколько не мешало наблюдать за ней.

…То есть вы хотите загнать весь мир, всю вселенную в это ваше счастье, даже не спросив, хотят они этого или нет? Может, все-таки стоит поинтересоваться?

…Будто бы вы спрашиваете кого-то о чем-то, уважаемый Бард. Вы и такие, как вы, делаете все скрытно, тайно, за спиной у всех живущих. А мы придем к ним в открытую, с миром и добрым знанием.

…К тем, кто останется вы, может, и придете. А как вы намерены им объяснить, куда девались все остальные? Мы были в конклаве, который называется Далат. Из восемнадцати планет конклава осталось десять.

…Они получат сто крат больше! Жаль, что вы этого не увидите, но уверяю вас – это действительно так.

…А погибших вы тоже вернете в стократном размере? Позвольте узнать, каким образом?

…Они погибли только потому, что были поражены вашей же заразой, Бард. Да, они погибли из-за того, что были грязными – иначе неофиты и пальцем бы их не тронули.

…А Зивов, биологическую цивилизацию, которую мы видели… да нет, мы не ее видели, а то, что от нее осталось. Их неофиты за что пальцем тронули? Зивы вообще не имели никакого отношения ни к Контролю, ни к зонированию. Равно как и тот биологический мир, который мы посетили одним из первых после вашей… ах, вам не нравится слово «атака»? А как прикажете называть? «Вторжение» тоже не подходит? Ну, тогда не знаю. Этот мир тоже не имел отношения к Контролю – его за что?

…Вы, Бард, не в состоянии уразуметь дела Единого и его провидение. Если неофиты увидели эти миры грязными, значит, так оно и было. Неважно, что вы говорите сейчас. Важно то, что было на деле. А на деле они видели то, что видели – кучи грязи. Липкой и омерзительной грязи. Которую они убрали.

…А сейчас вы нас в каком виде видите? Мы тоже грязь? Вот сейчас, в ваших глазах?

…Мне вы не страшны. Наоборот, интересны. Я хочу понять, как вы сумели увидеть то, что другие не сумели.

…А что мы увидели?

…Вы увидели, как открылись Глаза Единого. Все остальные, не вынеся его взгляда, погибли сразу же. А вы трое – нет. Пока я не пойму, что отличает вас от других, вы будете мне интересны.

…И что будет с нами, когда вы поймете?

…В отличие от вас, мне не чуждо великодушие.

…И как следует это понимать?

…Вы не умрете. И вы, и ваша золотая клетка будете находиться в том месте, где я решу. В месте, где вы никому не причините вреда. А я обещаю, что буду иногда приходить к моим птицам и развлекать их беседой. Завтра я приду в первый раз.

…Можете нас еще иногда кормить. Великий, мы, пожалуй, пойдем. Обратно в золотую клетку. Вы позволите?

…Идите, глупые, конечно. Но только учтите, что завтрашняя наша встреча будет итоговой. Я почти разгадал вашу загадку. После того, как я разгадаю ее окончательно и покину вашу клетку, она отправится на свое место. И видеться мы будем уже значительно реже. До завтра, мои неразумные. До завтра…

* * *

– Ребята, я сейчас, – сдавленно, скороговоркой пробормотал Таенн и опрометью бросился в медблок. Бросился с такой скоростью, что искин едва успел открыть ему проход.

– Что это с ним? – с тревогой спросил Ри.

– Похоже, его тошнит. Видимо, объелся религией, – сочувственно заметил Леон. – А может быть, Великий вызывает у него рвотный рефлекс. Как знать.

Таенн вернулся через несколько минут и обессилено рухнул в кресло. Скрипач подошел к нему, опустился на корточки, заглянул снизу вверх в уставшие глаза Барда и принялся гладить его по коленкам. Тот вяло улыбнулся и потрепал Скрипача по макушке.

– Хорошо тебе, чудо, – сказал он. – Ничего-то ты не понимаешь. Может, оно и к лучшему. Ребята, это конец. Завтра он разберется окончательно… вы понимаете, о чем я… – Сэфес синхронно кивнули. – И все. Нас отправят на полку.

– В смысле? – удивился Ри.

– Ну он же сказал, что с нами сделает. Я так понимаю, что он загонит станцию в какую-нибудь дыру и оставит там на веки вечные. Вырваться мы не сможем, а значит… значит, там и сдохнем, по всей видимости. Мы трое – довольно быстро, вы трое – через какое-то время. Со станции он нас больше не выпустит.

– Совсем не выпустит? И завтра тоже?.. – у Ита округлились глаза.

– Ит, ты действительно та еще птичка. Наивная. На планете он нас уже посмотрел. А завтра посмотрит отсюда… глазами искина. Что он увидит, как ты думаешь?

– Черт… – прошептал Ри. – Дошло…

– До меня дошло еще раньше.

– Таенн, у меня есть одна мысль, – начал Ри. – Если все так, как ты говоришь, то мы ничем не рискуем.

– Что за мысль?

– Я выходил в Сеть, там, в магическом мире. Подожди, не перебивай меня. Ит… думаю, он сумеет сделать то же самое, особенно после Маданги. Если мы с ним вдвоем попробуем вывести станцию отсюда через Сеть, то…

– То вы сгорите оба за несколько секунд! – возмущенно рявкнул Бард. – Ри, это идиотизм! Это даже не безумие, а просто глупость!

– Ты же сам говоришь, что шансов выбраться нет!

– У нас нет, пилот! У нас! У Сэфес и у меня!.. Но вы останетесь живы и, может быть, когда-нибудь потом…

– А я за предложение Ри, – созидающий подошел к пилоту и встал рядом с ним. – Он все правильно придумал. Я согласен. Хотя бы с тем, что лучше умереть свободным, чем жить в клетке. Пусть даже такой большой и хорошей, как секторальная станция. Прости, искин. Думаю, ты понял.

– Да я чего… Но, ребята… Бард, он умный. Он правильно сказал. Вы погибнете, оба. А станцию даже сдвинуть не сумеете, ее сейчас такая сила держит, что…