День другой – кошмар все тот же

Меньшенин Евгений

Когда отец говорил о матери, он становился подозрительно тихим и запинался.

– Папа, а я что, была замужем?

– Да, милая, – сказал он и горько улыбнулся.

– А как его звали? Мужа моего? Я его знаю? Ну, в смысле, я его знаю – да, но… я знала его раньше?

– Он вроде бы учился в параллели с тобой, Саша Бортников.

У нее дрогнуло сердце.

– Господи, – простонала Катя. – Мое сердце не выдержит.

Она снова заплакала.

– Прости, милая, я не хотел тебе это рассказывать. Но ты каждый раз меня уговариваешь… И каждый

раз ты плачешь.

– И сколько раз ты уже все это мне рассказывал?

Отец пожал плечами.

– Много. Я уже сбился со счета.

– Бедненький, – сказала Катя. – И как ты все это выдерживаешь?

– Ты ведь моя доча. Моя любимая звездочка.

Она обняла его крепко-крепко, так, чтобы передать всю свою горечь, и любовь, и тоску, и нежность.

Тут вошел Алексей Вадимович.

– Ну как вы? – спросил он. – Готовы?

– К чему? – спросила Катя.

– Необходимо заполнить кое-какие тесты на эмоциональную реакцию, – сказал врач. – Это поможет нам в следующий раз более мягко преподнести вам неприятные новости. А еще… Михаил Витальевич?

– Мы кое-что придумали, – сказал папа. – Мы будем делать видеозаписи, где ты будешь рассказывать о том, что с тобой произошло.

– Нам кажется, – сказал Алексей Вадимович, – что если ты будешь слышать историю про амнезию от себя, то тебе будет проще переживать эту трагедию снова. Мы надеемся, что если ты увидишь себя говорящей об этом, то это даст тебе некий сигнал о том, что ты это уже пережила. Это не исключает сильных эмоций, которые ты будешь испытывать, но нам кажется, что это лучший выход, чем если тебе то же самое будет говорить отец.

Отец кивнул. Катя сжала его руку.

– Плюс ко всему, – сказал папа, – жизнь не заканчивается, и у тебя еще впереди много событий, которые стоит сохранить. Ты будешь хозяйка своего прошлого, ты будешь уверена, что оно действительно было, потому что услышишь это от себя. Ведь доверять словам других людей порой так сложно, даже если это твои самые близкие люди. Пусть это будет твой видеодневник, и ключик от него будет только у тебя. Ну что, попробуем?

3

Двадцатисемилетняя Катя сидела на стуле. Позади нее была белая стена и незашторенное окно. За окном от ветра слегка покачивалась ветка, усыпанная листьями. Девушка зажала между коленей кулаки и трясла одной ступней, будто в такт неслышной ритмичной музыке. Она волновалась. Сначала она смотрела прямо в камеру, но взгляд ее был рассеянным, потом куда-то за пределы экрана, а затем потупилась в пол. Она набрала полную грудь воздуха, подняла голову и сказала:

– Привет.

Она одной рукой помахала в экран. На лице промелькнула грустная улыбка. Под глазами она заметила мешки. Нос слегка покраснел и припух. Видно было, что Катя плакала перед съемками.

– Я – это ты, – сказала Катя с экрана. – Точнее, ты – это я. А это видеодневник, где я буду рассказывать, что со мной происходит… А происходит со мной…

Она закрыла лицо руками.

– Господи,

что? Что? – шептала Катя в настоящем. – Я ничего не понимаю… Кто эта женщина в телевизоре? Неужели это… нет-нет-нет-нет, не может быть....

Катя на экране опустила руки. По щекам размазались слезы, лицо пошло красными пятнами.

– Сегодня я проснулась в палате, и я очень перепугалась, потому что…

Экран внезапно потух. И свет под потолком тоже.

Катя с шумом втянула воздух. Последние несколько секунд она смотрела в экран совершенно загипнотизированная, позабыв, что надо дышать. Но когда экран снова превратился в черный прямоугольник, ее отпустило. Она чуть не попалась на какую-то уловку, как муха, угодившая в паутину. Говорят, пауки умеют гипнотизировать жертв перед тем, как сожрать. Возможно, то же самое хотели сделать и с ней. Просто Кате повезло, что внезапно потух свет во всем доме.

Мужчина оглядывался, будто причина отключения света таилась где-то в комнате. Он подошел к выключателю, пощелкал, потом посмотрел на Катю. Она наблюдала за ним из укрытия за кроватью.

– Электричество вырубили, – сказал он и пожал плечами. – Очень не вовремя.

Катя попыталась выпрямить спину – плечи и шея затекли. Сидеть, держа в руках ракетку, которая лежала под кроватью, было жутко неудобно. Ей очень хотелось пересесть как-то поудобнее, но больше всего ей хотелось лечь на мягкую кровать и уснуть, чтобы в следующий раз проснуться в своей комнате, обклеенной плакатами любимых групп и с домиком для Барби в углу.

В прошлом году на ее одноклассницу Алену Петрову напали двое мужчин в лесопарке. Она не смогла от них отбиться. После этой истории в школу приходила работница из соцзащиты и вела лекцию о нападениях на детей. Она рассказывала, как себя вести в экстренных случаях, что можно говорить, что нельзя. Катя с подругой Викой записалась на месячные курсы боевой подготовки, где их научили давать отпор мерзавцам, а также выдали перцовые баллончики. Вот только баллончик остался в сумке дома, а она, судя по всему, от дома очень далеко. Но навыки защиты от насильников никуда не делись, ведь это было всего год назад, Катя отлично помнила, чем и куда надо бить: коленом между ног и локтем в челюсть. Потом желательно нападавшего скрутить ремнем или рубашкой так, чтобы руки были за спиной, а ноги привязаны к рукам.

– Так, – сказал мужчина. – Кажется, у нас форс-мажор. Я не знаю, как показать тебе видео. Может, на телефоне?

«Господи, что он несет, какое еще видео на телефоне?» – думала Катя.

– Нет, не получится, – сказал он со вздохом разочарования. – У меня нет доступа к твоему облаку.

– Это какой-то бред, я схожу с ума, – шептала Катя, качая головой.

– Ах, точно! – воскликнул мужчина. – Есть ведь еще твой дневник! Сейчас, я только схожу в студию и принесу его. Ты, пожалуйста, не переживай, я сейчас быстро. Я клянусь, что не причиню тебе вреда. Я уже очень давно тебя знаю и могу доказать это. Вот например, твой любимый цвет – желтый.