День другой – кошмар все тот же
Шрифт:
Катя поискала на двери задвижку или шпингалет, но ничего не нашла.
Она открыла дверцы шкафа, присмотрелась к одежде, боковым зрением уловила какое-то движение и повернула голову направо.
На нее пялилась женщина из фильма «Зловещие мертвецы», который они с одноклассницей Надей Марковой однажды посмотрели на видеомагнитофоне, пока Надины родители были на работе. Катя после этого несколько дней не могла спать, ей снилась мертвая женщина. А теперь эта женщина смотрела на нее из двери шкафа: под глазами темные пятна, кожа сморщенная, будто она пролежала в могиле несколько лет, ночная рубашка на два размера больше висела
Катя отшатнулась и открыла рот, чтобы закричать. Но вовремя сообразила, что это ее отражение в зеркале.
Катя сняла очки, потерла глаза ладонью, снова надела очки. В зеркале была все та же страшная ведьма.
Катя оттянула щеки, повернула голову направо, налево, оскалилась, сморщила лоб, потом схватила свечу и подошла вплотную к зеркалу.
Я старая, я умираю, думала она. Он высосал меня досуха. О боже! Он высосал меня досуха!
Хотелось ударить зеркало, чтобы оно рассыпалось и это лицо рассыпалось вместе с ним.
Внезапно накатило желание спалить весь этот дом. Бросить свечу в одежду, и пусть все сгорит к чертям собачьим. Она представила, как одежда в шкафу полыхнет и пламя перекинется из шкафа на ковер и обои. Ей понравилась эта картина.
Хотя порыв был очень сильным, она сдержалась. В глубине сознания билась надежда, что вся эта ситуация объяснима, что не нужно торопиться. Да, она не понимала, что происходит, почему она старая, почему спит с этим мужчиной в одной постели, где ее родители и что это за девочка, очень на нее похожая, была в телевизоре, а еще почему старый дневник датирован будущим 2007 годом, но она надеялась, что все прояснится, когда она прочитает записи.
Она села на кровать и уставилась в одну точку, держа стакан со свечой в руках.
Внутри будто что-то сломалось. Она не чувствовала ничего, ни страха, ни горя. Никогда раньше такого с ней не было.
Она протянула руку, взяла дневник и уставилась на обложку.
Ее дневник? Это же смешно. Ничего общего эта тетрадь с ней не имела. Даже если все записанное здесь и произошло когда-то, то все равно это было не с ней.
Не с ней!
Катя вчера легла спать, думая о свидании с Сашей в кино, представляла, как они будут сидеть в зале, от него будет приятно пахнуть туалетной водой, которую подарил ему отец на день рождения, она будет в синем платье, в середине фильма он накроет ее руку своей ладонью, а она прижмется к нему плечом, впитывая его тепло. Это был бы очень хороший день. Но вместо этого у нее кошмар со стариками. И если даже в дневнике было описано, как она сходила на свидание с Сашей, то это всего лишь описание жизни какой-то другой девочки. Это не ее жизнь.
Она продолжала смотреть на обложку дневника, когда услышала голос. Мужчина на кухне разговаривал.
Катя встала, подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась.
– Она проснулась раньше… Сегодня не получилось… Да… Занимаюсь этим… Кто-то может приехать?
Катя медленно закрыла дверь. Она не знала, с кем он говорил, с кем-то в доме или по телефону, но у нее было очень неприятное предчувствие. Кого он спрашивает о «приехать», их там что, целая банда?
Нужно срочно бежать отсюда.
4
Катя схватила первые попавшиеся брюки в шкафу, натянула на сморщенные худые ноги. Браслет на ноге мешал, и Катя даже попыталась его снять, но у него был очень странный ремешок, и она не нашла, как он расстегивается. Она решила разобраться с этим позже. Катя взяла джемпер, кажется мужской, надела поверх ночной рубашки. Открыла третью дверцу шкафа, торопливо выдвинула ящик, второй, третий, и наконец нашла носки. В самом нижнем ящике обнаружила черные лакированные ботинки. Тоже мужские. Плевать. Размер оказался чуть больше, чем у нее, но главное, что они не жали. Значит, можно бежать быстро, а больше ей сейчас ничего не надо.
Она поставила свечу на подоконник, подвинула кресло к окну и потянула ручку. Окно не открывалось. У Кати промелькнула мысль, что из этого ничего не выйдет, но в следующую секунду она повернула ручку вправо, и окно распахнулось. В комнату ворвался влажный утренний воздух. Пахло травой, летом, росой и свободой. Огонь свечи дрогнул, но не погас.
Катя схватила дневник и теннисную ракетку, забралась на кресло, потом на подоконник. Колени хрустели. Каждое движение давалось с трудом.
Раньше прыжок с первого этажа не казался ей столь опасным. Но сейчас она не знала, как на это отреагирует ее новое тело.
Пока Катя вертелась на подоконнике, она задела ногой стакан со свечой, тот завалился на бок, и свеча упала на штору. Штора вспыхнула.
Катя неуклюже выпрыгнула из окна. Одна нога подвернулась, и Катя грохнулась на мокрую траву, вскрикнув от боли. Дневник выпал из рук, очки соскочили, и мир слегка помутнел, но кажется, видеть она стала намного лучше. Теннисную ракетку Катя удержала.
Она попыталась подняться, но нога превратилась в пылающую головешку, воткнутую в ее таз. Катя нашарила очки в траве, нацепила на нос, схватила дневник и обернулась к окну, надеясь, что не увидит там разъяренного лица похитителя.
Из окна шел дым. Мужчины не было.
Штаны и джемпер Кати промокли от росы. Катя доползла до сарая, отворила дверцу. Внутри были садовые инструменты. Катя увидела комплект лыж, схватила лыжную палку, оперлась на нее и, держась за шершавую стену сарая, поднялась на ноги. Ракетку она бросила, лыжная палка была более существенным оружием – ей можно было выбить глаз или вообще заколоть врага до смерти.
Катя держала дневник под мышкой. Она ковыляла к воротам, обогнув дом, и на секунду остановилась, чтобы осмотреть двор. Он оказался огромным. Вся площадь была покрыта газоном. Несколько дорожек, выложенных камнем, вели от ворот к большому дому и еще к одному маленькому в глубине двора. Основной дом был сделан из кирпича, а второй был деревянным. Может, там жили соседи или сторож. А может, это вообще была баня. Катя надеялась, что никогда этого не узнает.
Она подошла к воротам, и в тот момент, когда потянула ручку, услышала сзади крик отчаяния:
– Ка-а-а-атя-а-а-а!
5
Катя не останавливалась, несмотря на боль в ноге. Она бежала по улице, тяжело дыша, обжигая легкие слишком большим потоком воздуха. Она хромала и задыхалась, как больная собака, но упрямо бежала по утреннему сумраку, мимо особняков за высокими изгородями.
Выбегая из дома похитителя, она повернула направо. Ей всегда нравилась правая сторона. А еще она слышала в каком-то фильме, что правило правой стороны рано или поздно выведет из любого лабиринта.