День Дьявола

Хёрли Эндрю

– Ну что, всыпали тебе сегодня? – поинтересовался я.

Она отвернулась.

– Не обращай на нее внимания, – вмешалась Лиз, перекладывая большой пакет с плющом из одной руки в другую, чтобы поцеловать меня. – Ты уже знаешь про пожар? – спросила она.

– Я так понял, вам пришлось изрядно поработать, – ответил я.

– Мы хоть рядом с рекой были. Вода была под рукой, и мы могли заливать огонь, – сказала Лиз. – Иначе не знаю, что бы мы делали. Вам так не холодно, миссис Пентекост?

Кэт опустила глаза на свое платье.

– Нормально, – ответила она.

– Вы

еще больше похудели? – поинтересовалась Лиз.

– Нет, не думаю, – ответила Кэт, положив руки на живот, куда был устремлен взгляд Лиз, и с улыбкой предвкушая, как она всем расскажет, что скоро это место станет более выпуклым.

– Вам уже не нужно больше морить себя голодом, – продолжала Лиз, бросая плющ на буфет. – Вы теперь замужем. Вы заполучили его.

– Уж это точно, – послышался голос Лорел, вернувшейся из подсобки. Она похлопала меня по плечу. – Ты смотри, береги его. Пентекосты, они хорошие люди.

– Я знаю, – ответила Кэт.

– Свадьба у вас вышла на славу, – продолжала Лорел. – И ты шикарно провела время, а, Грейс? Танцевала весь вечер.

Грейс бросила на нее взгляд и снова принялась ковырять кожу на большом пальце.

– Ну-ка, мисс, займись полезным делом, – обратилась к ней Анжела, разворачивая большой плед прямоугольной формы, служивший скатертью, когда все вместе собирались за столом.

Грейс встала и, по-прежнему не произнося ни слова, стала расстилать ткань.

Анжела положила ей руки на плечи и пропела:

Когда соберешь ты большой урожай,Корзинку повесь на плетень.Капусты в телегу свою нагружайПобольше на Дьявола День.

– Как Старик красиво пел эти старинные песенки, – сказала Лорел.

– Что правда, то правда, – отозвалась Лиз. – Пел он чисто.

Анжела показала ей язык и пропела еще один куплет:

Свари овцу, разлей вино,Пусть скрипка запоет.В овчарне Дьявол спит давно.Разбудишь – он войдет.

Адам знает, о чем эта песня. Мы рассказываем эту историю каждый год на День Дьявола. Нельзя забывать, почему мы делаем то, что делаем, говорю я ему. Важно знать, что завещали нам деды.

После Бури, после того как похоронили умерших и жизнь начала входить в обычное русло, все решили, что Дьявол, должно быть, убрался обратно в пустоши.

И, таким образом, фермеры несколько лет держали овец при себе в Эндландс, вне досягаемости Окаянного.

Но земли для выпаса овец было столько, сколько было, и не больше. Топи были опасны из-за своих трясин, а на лугах и в полях у Салломского леса овцы так вытоптали почву, что там больше ничего не росло. Так что через несколько лет фермерам ничего другого не оставалось, как снова отправить овец с ягнятами на высокие пастбища, оставив поля в долине отдыхать и восстанавливаться.

Но что делать? Споры между фермерами не прекращались. Следует ли пастухам оставаться на пустошах все лето на тот случай, если Дьявол попытается украсть овец? А если он попытается, что они смогут с этим сделать? В Долине умерли тринадцать человек. Если Дьявол на что-то решился, нужно быть очень смелым человеком, чтобы встать у него на пути. А если Окаянный и будет спать, как они могут быть уверены, что он не проснется и не затаится в стаде, нарядившись овцой, как в тот раз?

Старик рассказывал, что именно Джо Пентекост предложил им самим разбудить Дьявола. Идею поначалу встретили насмешками. Однако Джо объяснил, что, несмотря на все свое коварство, Дьявол обнаружил свои пагубные пристрастия, когда явился в долину, и вот тут они и расставят ему ловушку.

Поэтому осенью, перед тем как загнать овец на зиму, они приготовили приманки, чтобы выманить Дьявола с пустошей. Запах тушеного мяса и ежевичного вина, звуки песен и мельтешение скрипки завлекли его в дом, как змею, зачарованную звуками флейты факира. Они продержали его там всю ночь, до тех пор, пока он, опьянев и наевшись до отвала, не заснул, свернувшись клубком, в очаге.

На следующее утро, как только овец благополучно загнали в овчарню, Дьявола вытащили с его тлеющего ложа, и собаки погнали его по дороге. Он улизнул через топи и понесся дальше вверх по крутым-каменным ступеням Фиенсдейл Клаф, где, перепрыгивая с камня на камень, исчез в пустошах. Остаток осени он провел, кляня фермеров, но еще больше – свое легковерие. Когда пришла зима и начались снегопады, он слез вниз и спрятался в норе под торфяными залежами, где и проспал до следующего года, когда фермеры Эндландс своим пением снова разбудили его, слишком ослабевшего от голода, чтобы размышлять, не заманивают ли его снова в ловушку.

Грейс расправила наконец скатерть, и Анжела поблагодарила ее, потрепав по щеке.

– Ну-ка, улыбнись. Что это за кислое личико? – сказала она. – Все уже забыто, так, Лиз?

Лиз мотнула головой в сторону подсобки.

– Давай-ка сходи к дедушке Тому, – сказала она. – Отнеси ему плющ.

Грейс посмотрела на пакет и покачала головой.

– Ты же собрала его, – вмешалась Анжела. – Ты и отнеси.

Срезать плющ для венка, которым украсят барана, было всегда обязанностью детей. И это непременно должен был быть плющ, потому что Дьявол терпеть не мог вечнозеленые растения.

– Давай, – сказала Лиз. – Думаю, после сегодняшней выходки будет лучше, если ты сделаешь, как тебе говорят.

Анжела вручила пакет Грейс и поцеловала ее в лоб.

– Давай, солнышко, отнеси пакет, – сказала она. – Сделай это ради мамы.

– Когда помогаешь, настроение всегда поднимается, – заметила Кэт. Грейс вскинула на нее глаза и скрутила пакет:

– Хочу, чтобы папа приехал.

– Он приедет на День Дьявола, – сказала Анжела. – Он же обещал.

– Это еще когда будет, – отозвалась Грейс.