День гнева
Шрифт:
Но тут на заднем сиденье запротестовала шестилетняя Ирис. Ее не проведешь, нет здесь никакой сказки. От отца Ирис унаследовала бледную кожу и близко посаженные глаза. Она была из тех детей, которые все время спорят. Или виной всему был возраст?
– Магазин как магазин, мама, – объявила Ирис, когда «Иса» уже исчез позади.
– Нет, нет, – настаивала Кристина. – Он заколдован. Думаете, такого не может быть?
– Заколдован? – переспросил Антон.
Он был на год младше Ирис и больше походил на темноволосую, кареглазую мать. Развитый не по годам, Антон ни в чем не хотел уступать сестре, старшинство которой казалось ему вопиющей несправедливостью. Оба ребенка уже умели читать.
– Он не заколдован, мама, – вздохнула Ирис.
Тон ее голоса выдавал надежду, что мать сумеет переубедить ее в обратном.
– А вдруг? – не унималась Кристина. – Представь только, что ты заходишь в этот магазин, и все там как обычно – овощи и молоко, сыр и туалетная бумага, только в самом-самом конце… дверь, куда может войти не каждый. И за ней…
Нависшая пауза затянулась, потому что ни мать, ни дочь долго не решались ее нарушить.
Они миновали парковку возле медпункта, где висела большая карта местности, и увидели указатель на Сольвалу.
– Нам направо, – сказал Синдре.
Кристина повернула.
– Кажется, где-то здесь должна быть Гренста… – предположила она.
И в ту же секунду появился указатель на Гренсту.
Столько раз за последние месяцы Кристина представляла себе это место. Действительность не имела ничего общего с ее ожиданиями, так что Кристина даже не была разочарована. Она рассчитывала увидеть поселение, пусть небольшое, но увидела только бистро и магазин «Иса». Остальное открывалось постепенно, во время длительных пеших прогулок, которые Кристина регулярно предпринимала в течение последующих нескольких недель. Две просторные виллы за каменными заборами, вот-вот готовый рассыпаться деревянный дом постройки рубежа веков и почти вплотную к нему – кирпичный, спроектированный по программе «Экологическое жилье» семидесятых годов.
Кроме этого – множество красных построек с белыми углами, из которых большинство пустовало, и некоторое количество белых, относительно новых домов. Несколько многоквартирных, рядом с магазином, – похоже, начало городской застройки, которая почему-то застопорилась. Пара загонов для лошадей да школа, мелькнувшая в стороне, за елками и соснами. По другую сторону – что-то вроде заброшенного парка. Вообще все поселение примыкало к дороге. Кристине еще предстояло свыкнуться с отсутствием центра. В сравнении со всем этим Кристинехамн выглядел настоящим мегаполисом, вроде Нью-Йорка.
И только сказочный магазин «Иса» представлял хоть какой-то интерес.
– …и вот через эту дверь, – продолжала Кристина, – можно попасть в заколдованную часть магазина…
– И что там? – не выдержал Антон.
Как ни старался он смолчать и терпеливо, как старшая сестра, дождаться конца истории, любопытство оказалось сильнее.
– Там? – рассмеялась Кристина. – Лимонад и конфеты… Целые горы конфет в пакетах всех цветов радуги… И всего этого так много, что точно не успеешь обойти до закрытия магазина… И еще там есть сырные палочки и чипсы…
– С укропом или луком? – перебил ее Синдре.
– С красным луком, салатным луком и луком-пореем, – оживилась Кристина. – И еще мороженое…
Тут дети на заднем сиденье наконец поняли, в чем суть игры.
– Шоколадное? – спросил Антон.
– Есть мятно-шоколадное, и апельсиновое, и с ромашковым наполнителем.
– И рожки? – недоверчиво поинтересовалась Ирис.
Пару месяцев назад мать и дочь пекли вафли, и с тех пор Ирис грезила вафельными рожками.
– Есть и рожки, – заверила Кристина. – И в них мороженое, двуцветное, и трехцветное, и полосатое в крапинку, и мягкое, и твердое, и какое пожелаешь.
С заднего сиденья послышались восхищенные возгласы.
– Думаю, в некоторых магазинах «Иса» есть и такие отделы… – закончила Кристина, сворачивая, по указанию Синдре, налево, к зданию кровельной фабрики.
Еще через пятьдесят метров они въехали на холм с пятью домиками под загадочным названием «Гренстадаль».
– Думаю, здесь мы найдем что-нибудь подходящее. Каждому ребенку по комнате, и…
Ирис и Антон молча глазели в окна, пока Кристина парковалась перед желтым двухэтажным домом, будто сошедшим со страниц книжки о Бюллербю [2] . До сих пор они жили в съемных квартирах и копили деньги на свое жилье.
2
Повесть Астрид Линдгрен «Мы все из Бюллербю»
Когда открыли дверцу, машину заполнил запах свежескошенной травы. Над каменными заборами, уходящими в глубь леса, светило яркое летнее солнце. В зелени алели клумбы с розами, и на какое-то мгновение сказка про магазин «Иса» показалась не такой уж нереальной.
– Добро пожаловать в Кнутбю, – объявил Синдре.
– То есть сто пятьдесят крон за это красивое зеркало, я правильно вас понял?
Улле Скуг взмахнул в воздухе молоточком и указал им на покупателя.
– Нет, отец, неправильно, – вздохнул Петер. – Сотня и ни кроной больше.
Публика засмеялась. Всего перед импровизированной сценой собралось около пятидесяти человек. Улле Скуг вперил взгляд в раздраженного сына.
Лето выдалось на редкость дождливым. В июле новостные сводки едва ли не каждый день сообщали о новых затоплениях. Поэтому, несмотря на почти недельную передышку, почва на футбольной площадке, где проходил аукцион, еще не успела просохнуть.
Улле Скугу, старейшему члену Филадельфийской общины Кнутбю, было за шестьдесят, и выглядел он так, будто в жизни ничего другого не носил, кроме штанов на подтяжках. Пучки седых волос клубились над висками, как два белых облака.
В противоположность отцу Петер носил густую темную шевелюру и походил скорее на кинозвезду, по недоразумению забредшую на заброшенную спортивную площадку в Уппланде после лондонского чемпионата по игре в поло. Синие глаза Петера возбужденно сверкали. Казалось естественным, что он получит здесь все, на что только укажет его палец.
Тучи, с утра застилавшие небо, начинали рассеиваться. День обещал быть солнечным, хотя и недостаточно теплым для лета. С погодой вообще творилось что-то непонятное. В середине августа людям пришлось достать из сундуков весенние куртки и комбинезоны.