День, когда наступило будущее
Шрифт:
Он немного отстранился:
– Сашка, ты?! Как...
– Что такое!?
– послышался окрик капитана.
– Встать в строй! Как фамилия?..
– Гончаренко.
– Волгин.
Сашка отодвинул призывника, стоящего рядом с Романом, и вытянулся по стойке смирно, улыбаясь во весь рот:
– Извините, товарищ капитан. Друга детства встретил.
Взглянув на него, офицер хотел что-то добавить, но лишь усмехнулся. Сашка был почти на полголовы ниже рядом соящего. Дождавшись, когда стихнет гул и смешки, капитан продолжил перекличку:
– Гусейнов?
– Я!
– Овезов?
– Я!
– Троян?
–
После стрижки и помывки в бане, им выдали обмундирование. Наконец-то у друзей выдалась минутка для разговора.
– Как же это тебя, Сашка, призвали в армию?
– спросил Роман, застёгивая ремень.
– Тебе ещё целый год учиться?
С Сашкиного лица не сходила улыбка.
– А я перескочил один класс.
– Он только что надел новенькие кирзачи и пританцовывал, проверяя - не жмут ли...
– Ты смотри, - в самую пору!
– радостно воскликнул он, имея в виду размер сапог.
– А мой батя уже полкан. Это его стараниями я попал сюда.
– Ого! А мой ещё майор.
Новичков повели в столовку, где накормили борщом с фасолью, на второе было картофельный пюре с мясным гарниром, а на третье - фруктовый кисель.
– Красо-ота!
– нарочито громко отрыгивая, произнёс Сашка.
– Прям как в ресторане.
После обеда всех построили на плацу, и началось распределение по ротам. Друзьям повезло, они попали в одну роту - первую (была ли это случайность, или начальство запомнило друзей детства?).
Дальше служба: тренировки, учебка... Правда до дня принятия присяги, до которого оставалась ещё неделя, на стрельбы новичков не возили.
На торжественное построение приехала мать Романа, хотя специально он никого не приглашал. В первое мгновение Любовь Владимировна не узнала друга детства сына. Потом воскликнула:
– Ой, Саша, как ты возмужал! Я рада, что вы будете служить вместе!
– А я то, как обрадовался, Любовь Владимировна, когда увидел Ромку!
– Я думала, что такое бывает только в кино!
– Случай - Бог изобретатель, - с улыбкой произнёс Роман.
Служба друзьям давалась легко - сказывалась физическая подготовка на гражданке. К концу первого года обоим присвоили сержантские звания. Сашку назначили в учебку - преподавать новичкам теорию электротехники. Оказалось, что он ещё до армии успел поработать в телевизионной мастерской. Командование оценило его познания. На поздравления Романа, он отшутился:
– Они ещё не знают обо всех возможностях Александра Гончаренко!
К настоящим прыжкам с парашютом их допустили только на втором году службы. Роман волновался, хотя старался этого не показывать. Да и с чего бы переживать, - все движения доведены до автоматизма. Но одно дело тренировка на земле, и совсем другое - само дело!
Самолёт оторвался от взлётной полосы и стал набирать высоту. Рядом с Романом, на скамейке, сидел Сашка и, как обычно, балагурил. Но по звенящему тембру и, больше чем надо, громкости голоса друга, Роман понял, что и у него неспокойно на душе. Гончаренко рассказывал анекдот:
"Крокодильчик спрашивает у матери-крокодильчихи: - Мам, а где работает наш папа?
– Та с гордостью отвечает: - Наш папа, сынок, служит в посольстве дипломатом".
Все кисло заулыбались, кто-то хрюкнул. Только сидящий напротив
– А-а-а, дипломат - это же чемоданчик из крокодиловой кожи!
И тут все грохнули.
– Молодец, Гиря! (солдата звали Григорий Морозов) Догадливый ты наш, - сквозь смех прокричал Сашка.
– Делаешь успехи, - не прошло и пяти минут.
В это время над головами десантников вспыхнула и замигала лампочка. В торце отсека медленно стали открываться створки люка.
– Так, ребята, - проходя вперёд, сказал инструктор, - приготовились. Пристегнуть карабины... Первые пошли!
Очередь быстро двигалась.
– Ну, парни, встретимся не земле, - выкрикнул Сашка.
– Если долетим, - мрачно произнёс кто-то из параллельного потока.
– Долетим, в любом случае. Эх, ма-а-а!
Роман прыгнул вслед за другом. На миг у него перехватило дыхание, - в лицо ударила тугая струя воздуха. Но в следующую секунду почувствовал такой восторг, что громко засмеялся. Захотелось орать во всё горло. Наверное, что-то подобное происходило с жаворонками, поющими на заре в поднебесье.
Чуть ниже, справа, раскинув руки и ноги, летел Сашка (а может, это был кто-то другой). Несмотря на свист ветра в ушах, слышно было как он что-то кричал, верно, испытывая те же чувства, что и Роман.
По дороге в часть, трясясь в кузове "Урала", Роман спросил:
– Сашка, а что это ты там орал?
– Песню пел, - буркнул тот.
Роман едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
В конце января, когда до дембеля оставалось ещё целых четыре месяца, сержантов Волгина и Гончаренко вызвали к командиру части. По дороге они терялись в догадках: за какие такие прегрешения им предстоит предстать перед светлые очи "бати"? Вызов в кабинет командира части - событие неординарное. Оба не чувствовали за собой никакой вины.
Опасения оказались напрасными. Им всего-навсего сообщили, что командование отправило письма родителям с описанием их отличной службы,с благодарностью, что воспитали таких сыновей! Потом предложили друзьям остаться не сверхсрочную... Глядя на постные физиономии подчинённых, командир частимайор Кудрявцев, посоветовал не спешить с ответом и стал перечислять преимущества сверхсрочной службы.
Роман недолго колебался. Подкупило то, что на сверхсрочке можно было получить высшее техническое образование, и даже без вступительных экзаменов - только простое собеседование, - с присвоением, по окончании, офицерского звания. Кроме того, был обещан месячный отпуск.
Естественно вслед за Романом потянулся и Сашка. Уже на следующий день друзья написали заявления...
Командование не подвело. В начале марта им выдали соответствующие документы и отпустили домой. Друзья попрощались на Рязанском вокзале. Сашка сел на Московскую электричку. В столице ему предстояло пересесть на самолёт - Москва-Владивосток. А Роман вечером этого же дня загрузился в скорый поезд - Москва-Астрахань.
Несмотря на то, что по ночам всё ещё стояли морозы, да и днём нередко столбик термометра опускался ниже нуля, он решил не брать зимнего обмундирования, желая предстать перед родными во всей красе...